Гард уже спешился и передал поводья конюху, ожидавшему нашего возвращения. Я покидать седло не спешила.
– Наши скакуны хороши, и баронесса весьма недурно держится в седле, – ответил барон. – Мне достался достойный соперник, и я признаю за ее милостью выигрыш в споре.
– Сдается мне, ваша милость, вы как благородный мужчина придержали лошадь и позволили баронессе Тенерис почти выиграть.
Я порывисто обернулась, ища взглядом того, кто это сказал, но не увидела. Зато встретилась взглядом с королем, и провалиться мне сквозь землю, если взор его не сиял ответным азартом. И в эту минуту мне отчаянно захотелось бросить ему вызов, но я сдержалась, не желая быть неучтивой, потому что для этого пришлось бы слезть с лошади, а этого делать отчаянно не хотелось.
Король сам шагнул ко мне и, потрепав Стрелу по шее, произнес, глядя на меня снизу вверх:
– Мои поздравления, ваша милость, – сказал он. – Мое признание победы на вашей стороне. Почему я ни разу не видел вас в манеже или на конной прогулке? Не пренебрегайте тем, что вам нравится. Я сам люблю езду верхом, особенно на закате.
И он отошел к фаворитке, не спускавшей с него пристального взгляда. Ошеломленная, я не успела ответить, потому что, кажется, мне назначили свидание. И я бы, наверное, воскликнула нечто ликующее, однако этикет уже вновь запустил в меня зубы…
Глава 9
Утро следующего дня началось для меня с цветочного аромата. Он был таким сильным, будто я проснулась посреди оранжереи, а не в своей спальне. Моя Тальма каждый день приносила свежий букет, но никогда еще запах цветов не был так ярок, как в это утро. Сев на кровати, я огляделась, а после, так ничего и не найдя, пожала плечами и поднялась с постели. Потянувшись, я накинула легкий халат и направилась к двери. И вот когда я ее распахнула…
– Бо-оги, – изумленно протянула я и обвела взглядом гостиную, уставленную цветами. – Откуда всё это? – спросила я Тальму, как раз ставившую на стол вазочку с небольшим, но очаровательным букетом из полевых цветов.
Впрочем, одарили меня не только полевыми цветами, но и срезанными в оранжерее, быть может, в цветнике, а может, и доставленными из ближайшего города. Это живо напомнило мне утро после дня моего рождения, знак внимания, показавший, что я не оставила своих гостей равнодушными. После мне еще присылали цветы, не так щедро, конечно, но они были. Впрочем, с момента моего появления во дворце всякие подношения закончились. И вдруг это цветочное море…
Заинтригованная, я прошлась вдоль ваз с букетами и приметила записку. Открыв ее, я прочитала и хмыкнула: «Очаровательной квинигер». Я рассмеялась – меня назвали воительницей. Впрочем, квинигеры поклонялись иному богу. Они поклонялись Кингерду – богу славы и побед. Этот культ давно остался в прошлом и даже считался языческим. И уж точно никто бы нынче не надел бы на женщину доспехов, не вручил бы ей оружие и уж тем более не выпустил на поле боя. Когда-то давно квинигер нанимали на службу, и считалось, что они лучшие телохранители. И в сражении эти женщины бились с мужчинами плечом к плечу. Но… всё это сегодня считалось недопустимой дикостью. Время квинигер окончательно миновало лет пятьсот назад, и теперь они стали всего лишь легендой.
– Значит, скачки, – усмехнулась я себе под нос и взяла записку из следующего букета. – «Милый мотылек, трепетание ваших крылышек ранило меня в самое сердце. Искренне ваш К». Какая пошлость, – фыркнула я и перешла к следующей записке.
Не во всех букетах были записки, кто-то из дарителей решил остаться неизвестным. А кто-то и просто желал доброго утра, обходясь без всяких эпитетов и намеков на флирт, но показав свое доброе отношение. Такие подписывались полным именем. И все-таки более всего меня заинтересовал один-единственный букет – тех самых полевых цветов, который принесли последним, наверное, именно своей незатейливостью. И записка тоже имелась, только было там всего одно слово «Очарован», но ни подписи, ни даже одного инициала.
– Кто принес? – спросила я Тальму, расправлявшую цветущие ветки в одной из ваз. – Этот букет кто доставил?
– Лакей, ваша милость, – ответила она, посмотрев на меня. – Почти все цветы принесли дворцовые лакеи. Вон тот, – она указала на другой букетик, стоявший рядом с полевыми цветами, – слуга его милости барона Гарда принес.
Я протянула руку, взяла записку и прочитала: «И все-таки я бы вас обошел. Оспорите? Если да, то я в вашем распоряжении». Рассмеявшись, я так и представила барона, потирающего руки в предвкушении новых скачек. Однако его записку я отложила и вернулась к полевым цветам. Воображение нарисовало не свойственную мне романтическую картину, как некий мужчина, выехав с утра на прогулку, собирает для меня простой, но очаровательнейший букет. И на месте этого мужчины я видела только одного – Его Величество. Но ведь и вправду, кто был бы немногословен и вовсе обошелся без подписи? Только он.
– О Хэлл, – прошептала я. После подняла букет к лицу и вдохнула приятный и простой аромат. – Чудесно…
– Ее светлость велели явиться к ней, как только вы проснетесь, – произнесла служанка, вернув меня с облаков.
Охнув, я порывисто обернулась к ней и возмутилась: