– Просто отвечай мне, – шепнул Его Величество.

Теперь он сам прижался к моим губам и повел в том упоительном танце, который вдруг вскружил голову, затуманил разум и проник в кровь сладкой отравой. Мои веки сомкнулись сами собой, и разум погрузился в странную негу, полную еще незнакомого чувственного трепета, превзошедшего все прошлые ощущения…

– Солнечный луч, – услышала я его прерывистый шепот, когда наши уста разомкнулись. – Шанриз.

Я открыла глаза и не сразу смогла собрать себя воедино.

– Как же ты восхитительно прекрасна, – с улыбкой сказал Его Величество.

Он снова склонился к моим губам, но в этот раз я накрыла губы короля кончиками пальцев и улыбнулась:

– Желанием был один поцелуй.

– Ах ты, маленькая вредина, – усмехнулся государь. – Желаешь еще что-то добавить?

– Вы знаете всё, что я могу сказать, – ответила я. – Вы ведь ждали этого.

– Неужели я тебе совсем не нравлюсь? – чуть прищурившись, спросил Его Величество.

– Нравитесь, государь, я говорила вам об этом, – я окончательно отстранилась. – Но чужой мужчина остается чужим, и я уже поступаю дурно, позволяя себе целовать вас и принимать ваши поцелуи.

– Да сколько можно?! – сердито воскликнул король.

– Данность неизменна, мой ответ также, – я склонила голову: – Простите, государь, что огорчаю вас.

Он поджал губы, прожег меня взглядом и… успокоился.

– Хорошо, – беззаботно произнес монарх. – Да будет так. Но ведь мы же остаемся друзьями, верно?

У меня перехватило дыхание. Неужели получилось? Неужели он готов остановиться на этом и продолжать наше общение лишь как приятели? И где-то в глубине души я ощутила тут же неприятный укол и даже разочарование, однако подавила это странное чувство и кивнула:

– Разумеется, Ваше Величество.

– Тогда пройдемся. Мы с вами давно не разговаривали, ваша милость, восполним пробел.

Прогулка вышла приятной. Государь в этот раз больше говорил о себе, позволяя мне знакомиться с ним гораздо ближе. В этот день я узнала о шалостях короля, когда он был еще наследным принцем. Его Величество с удовольствием рассказывал мне о своих сестрах, о родителях и воспитателях. В его повествование покойный король представал таким же, как и мой батюшка – самым обычным отцом, бранившим сына за его проказы.

– И знаете, что сделал мой отец, увидев платьице мой средней сестрицы на любимой собачке матушки?