– Что? – потрясенно вопросил король. – Теперь вы еще и дерзите? Вы еще добавьте, что мне уже тридцать, и это почтенный возраст!

Я приподняла брови, даже и не думая скрывать иронии. Государь, порывисто встав, подошел ко мне:

– Вызов принят, ваша милость. И не вздумайте после жаловаться, что я заставил вас глотать пыль.

– Тогда вы уж тоже, Ваше Величество не жалуйтесь…

– С меня довольно, – отчеканил государь, он взял меня за плечи и развернул в сторону двери. – Вперед, ваша дерзость. Я полон праведного негодования, и мне не терпится показать, насколько вы поспешили отправить меня в теплую гостиную за карточный стол.

– Уж сделайте милость… ай! – вскрикнула я, когда меня ощутимо дернули за ухо. – И всё ж таки вы разбойник, государь, – проворчала я.

– И это я еще вам другой должок не вернул, – усмехнулся он и щелкнул зубами, напомнив про то, что я его укусила.

– Но вы еще и король, мужчина и благородный человек, – заметила я.

– Учту, – пообещал Его Величество, и мы устремились к конюшням.

Я задержалась с Аметистом, мне необходимо было донести до него, что мы не имеем права оплошать и что его приступы смерти или простое упрямство меня очень огорчат.

– Мне нужны твои быстрые ноги, мой дорогой, – втолковывала я жеребцу, пока его седлали.

– Уж не сочтите за дерзость, – заговорил конюх, затягивавший подпругу. – Но вот слушаю я вас каждый раз, госпожа баронесса, как вы с Аферистом разговариваете, и диву даюсь. Он же тварь бессловесная, животное, а вы с ним, как с человеком беседу ведете.

Мы с Аметистом одновременно повернули головы к конюху, и жеребец фыркнул как-то особенно едко.

– У вас остались вопросы? – сухо спросила я конюха, а после вернулась к скакуну: – Не отвлекайся, это важно, – и продолжила нотации: – Ты уж не дури сегодня, голубчик, очень тебя прошу.

Конюх усмехнулся, почесал в затылке и, махнув на нас рукой, вернулся к своему занятию. Впрочем, когда он закончил, наши перешептывания с конем продолжились еще некоторое время – теперь мне надо было понежить его, исполняя заведенный у нас ритуал. Так что, когда мы выехали из конюшни, первое, что я увидела, – это непроницаемое лицо государя.

– Ваше Величество, – поспешила я заговорить, пока на мою голову не излился яд, скопившийся у монарха, – прошу нижайше извинить меня за задержку…

А дальше меня прервал короткий свист, долетевший от конюшни, и Аметист, выставив переднюю ногу вперед… изящно склонился перед королем. Я охнула от неожиданности, и жеребец вернулся в свою привычную стойку. Всё еще пребывая в высшей степени изумления, я обернулась и увидела согнутых в поклоне конюхов, но вот они выпрямились, и на губах их играли широкие улыбки. Впрочем, проказники быстро исчезли, оставив нас с государем наедине.

Я вновь посмотрела на него, лицо короля смягчилось. Должно быть, моя ошарашенная физиономия показалась монарху достаточной платой за ожидание, а может, делу помог поклон жеребца, но раздражения в Его Величестве заметно поубавилось.

– Теперь, когда этикет соблюден и королю поклонились все, включая скакуна, мы можем отправиться на прогулку? – полюбопытствовал государь.

– Не смею нас больше задерживать, Ваше Величество, – ответила я и покосилась на Аметиста, но жеребец новых трюков не показал.