Признак того, что пришли духи. Я чувствовал себя глупо от того, что не понял этого раньше.

Я продолжал идти. Мимо лестницы. В Комнату Индиго. Я не останавливался, пока не оказался у камина, глядя на портрет, о котором говорил Кертис.

Индиго Гарсон.

Я уставился на картину, гадая, что же должен был увидеть. Казалось, там не было ничего лишнего. Просто портрет молодой женщины, написанный мужчиной, который был в нее влюблен.

Я не видел в этом ничего странного.

Но потом я посмотрел на белого кролика, которого Индиго держала в руках. Я уже замечал, что у животного на левом глазу не хватает краски. Учитывая, что это было единственным недостатком портрета, его трудно было не заметить. Но это также отвлекало внимание от того факта, что кролик был изображен несколько иначе, чем все остальное. Он был не так детализирован, как остальная часть картины, как будто это была работа совершенно другого художника.

Я подошел ближе, изучая кроличью шерсть, на которой не было отдельных мазков блестящих волос Индиго. Еще эта краска была гуще. Но не так, чтобы это бросалось в глаза. Она просто была дальше от стены, чем весь портрет. Когда я уставился в отсутствующий глаз кролика, я увидел в его глазнице еще один слой краски.

Кто-то нарисовал кролика поверх картины.

Ногтем большого пальца я поскреб краску вокруг глаза кролика. Она осыпалась крошечными пятнышками, покрывавшими каминную полку. Каждый отколотый кусочек открывал чуть больше первоначального портрета. Серое, красное и коричневое.

Я продолжал скрести, пока кусочек краски не застрял под ногтем большого пальца — резкий укол боли, пронзивший всю мою руку. После этого я выудил из кухонного ящика шпатель и продолжил скрести.

Медленно.

Методично.

Осторожно, чтобы не поцарапать краску внизу, которая казалась похожей на только что снятый полароид. Цвет, появляющийся из белого пространства, пока не будет сформирована полная картина.

И только когда я полностью соскреб кролика, мое тело начало уставать. Все началось с головокружения, которое настигло меня с пугающей скоростью. Я отшатнулся назад, когда комната закружилась.

Все вокруг посерело, и я понял, что падаю. Я рухнул на пол и остался лежать, растянувшись на спине, серый цвет в моих глазах темнел, превращаясь в черноту.

Перед тем как отключиться, я успел хорошенько рассмотреть оригинал портрета, теперь выставленный на всеобщее обозрение.

Индиго Гарсон выглядела такой же ангельской, как и всегда. Та же алебастровая кожа, золотистые кудри и блаженное выражение лица.

Но в изящных перчатках она держала уже совсем не кролика.

Это была змея.