Да, правда: люди отправляются туда, когда заболевают. Но мы не можем туда отправиться из-за чужих. Правило номер два:
— Ты очень больна, даже можешь умереть, знаешь?
— Я не хочу умирать, — говорю я в ужасе.
— Но это случится, если ты немедленно не примешь лекарство.
— Я не хочу умирать, — повторяю я и начинаю хныкать.
— Мама с папой это знают, поэтому он боится, а она просит у тебя прощения… Они не могут отвести тебя в больницу, иначе всему конец.
Мама плачет, умоляет меня, как будто я в силах что-то сделать. Папа изменился, это уже не тот папа, рядом с которым я себя всегда чувствовала в безопасности. Кажется, он ослабел, смотрит на меня так, как я смотрела бы на него, ощущая угрозу.
— Я умру? — спрашиваю я, но уже знаю ответ.
— Подумай только: если ты умрешь сейчас, мы сможем навсегда остаться вместе в этом саду.
— Почему я должна умереть? — Я знаю, что есть причина и она не связана с проклятущим насекомым, буравящим во мне ходы. Она связана с тем, что случилось раньше, много лет назад.
Подруга склоняет голову набок, пристально вглядывается в меня.
— Ты знаешь почему… Ты убила Адо и заняла его место, вот тебе наказание.
— Я не делала ничего такого, — протестую я.
— Делала, — настаивает она. — И если ты не умрешь сейчас, однажды вы все умрете.
18
Отчаянный вопль Ханны:
Запись резко прервалась до того, как начался обратный отсчет, позволяющий выход из гипноза.
Пьетро Джербер подождал несколько секунд перед тем, как снять наушники. Крики Ханны до сих пор звенели в ушах. Сейчас детскому психологу больше всего была нужна тишина. Он заметил, как напряжены у него шея и плечи, а пальцы, лежащие на коленях, крепко стиснуты.
Да, укрепился он в мысли, все началось с этого сеанса. Под гипнозом Ханна Холл убедила себя в том, что убила Адо. Не потому, что вернулась непосредственная память: ей рассказала об этом воображаемая девочка. Что это может означать? Надо бы глубже проникнуть в ее ум, чтобы найти подлинное воспоминание, если таковое существует. Но Джербер уже не знал, будет ли продолжать.