— Я не обиделся.

— Не думала, что это неправильно.

— Не то чтобы неправильно: неуместно.

Ханна задумалась на мгновение, словно пытаясь уловить некий ускользающий от нее смысл.

— Пожалуйста, не заставляйте меня возвращаться с этим в гостиницу, — настаивала она, вновь протягивая ему пакет.

Ты вошла без спроса в кабинет моего отца. Ты приблизилась к моей семье. Не знаю как, но ты прикрепила колокольчик к щиколотке моего сына. Я не позволю тебе и дальше вторгаться в мою жизнь.

— Это не идет на пользу лечению, — объяснил он. — Необходимо, чтобы между нами всегда существовала безопасная дистанция.

— Безопасная для кого? — спросила женщина.

— Для обоих, — ответил без обиняков Пьетро Джербер.

Он вспомнил, что обещал Терезе Уолкер узнать, где остановилась Ханна. Поскольку она упомянула гостиницу, решил этим воспользоваться и спросил:

— В каком из отелей Флоренции вы остановились?

— В «Пуччини»: он старый, и завтрак не включен в обслуживание, но большего я не могу себе позволить.

Джербер запомнил название. В случае необходимости — или опасности — он будет знать, где ее найти.

Женщина потушила окурок в пепельнице, забрала свои вещи и направилась к двери. Но обернулась:

— По-вашему, я должна злиться на своих родителей из-за истории с сундуком?

Он спросил в свой черед:

— А вы сами считаете, что должны?

— Не знаю… Каждый раз, когда мы меняли дом голосов, родители изыскивали способ обезопасить меня. Сундук был одним из них. За все те годы было множество разных укрытий: полость между стенами, отделение в шкафу, тайная комната под камином. — Ханна помолчала. — На что бы вы были способны пойти, чтобы защитить своего сына?

— На все, — тут же ответил Джербер. Сказал это с нажимом: пусть осознает, что предупреждение касается и ее тоже.