— Нет-нет, — развеселилась Уолкер. — У меня цифровой магнитофон: я вам вышлю аудиозапись сеанса по электронной почте.
— Отлично, спасибо.
Тереза Уолкер, казалось, была довольна тем, что он решил попробовать провести курс гипноза для Ханны.
— Что до вашего гонорара…
— Это не проблема, — перебил ее Джербер.
Ханна Холл, что было очевидно для обоих, не могла себе позволить заплатить сколько-нибудь приличную сумму.
— Одни только межконтинентальные звонки нам влетят в копеечку, — рассмеялась Тереза Уолкер.
— Но вы были правы: эта женщина нуждается в помощи. И, судя по рассказу, который я услышал во время первого сеанса, можно еще многое извлечь из ее памяти.
— Какое впечатление произвела на вас Ханна? — вдруг напрямик спросила коллега.
Джербер смутился, не зная, что сказать. Он лишнюю секунду помедлил с ответом, и Уолкер заговорила сама.
— Будьте осторожны, — предупредила она.
— Буду, — пообещал Джербер.
Завершив звонок, он немного в задумчивости посидел в кухне перед стаканом холодного молока, съел еще пару шоколадных печений. В полутьме, которую рассеивал только свет из открытого холодильника.
Пьетро спрашивал себя, какое впечатление произвела на него Ханна Холл и почему он не сумел ответить Уолкер.
Каждый пациент отражается в лечащем враче. Но случается и противоположное, это неизбежно. Особенно когда речь идет о детях. Как бы психолог ни пытался оставаться отстраненным, невозможно не вникать эмоционально в некоторые рассказы, полные ужасов.
«Ведь если ужас последует за тобой в твой дом, ты пропал», — говаривал он.
Джербер поднялся из-за стола, поставил пустой стакан в раковину и закрыл холодильник. Прошел босиком по объятому молчанием дому, направляясь в спальню.
Сильвия закуталась в одеяло, ладошки сложены между щекой и подушкой. Взглянув на нее, психолог почувствовал себя виноватым. Было нечто общее между ним и Ханной Холл. Поэтому он был так заботлив, так внимателен к пациентке, поэтому счел своим долгом ей помочь.
Прежде чем забраться под одеяло к жене, он пошел посмотреть, как там Марко. Тот тоже безмятежно спал в своей кроватке, при свете ночника в форме кактуса, в той же позе, что и мать. И в этом они похожи, сказал себе Пьетро. Такая мысль его утешила.