Остальные, молча, взирали на нее.

Дора ощущала их взгляды, впивающиеся в нее с любопытством, хуже того, их осуждение. Внезапно сердце забилось так сильно, что стало трудно дышать. Она почувствовала головокружение. Тонкая липкая паутина тьмы душила ее. Вдруг где‑то поблизости кто‑то начал петь незнакомые слова на самую знакомую мелодию в мире.

Чарли. Его голос был глубоким и уверенным. А потом запели все. Арчи захлопал в ладоши.

Дора заставила себя улыбаться так, что стало больно. Она нуждалась в этой боли, чтобы подавить то другое, что накапливается внутри ее.

Оставшаяся часть праздника, казалось, проползла мимо, как в кошмарном сне. Ей хотелось ускользнуть и свернуться калачиком где‑нибудь в темноте и уединении. Но до того, как все ушли, прошел еще час.

К тому времени Арчи устал. Избегая взгляда Чарли, Дора использовала это как предлог, чтобы сбежать наверх.

Малыш отчаянно хотел спать, поэтому Дора переодела его в пижаму, но вместо того, чтобы уложить его в кроватку, унесла в свою кровать и легла рядом с ним.

Боль в груди жгла раскаленными углями.

Нет, это не страх сцены, неосязаемый, удушающий страх выступить перед публикой. Всего‑то девять человек, включая Арчи.

И нельзя винить родителей. Она сама себе проблема, всегда была проблемой. Причина собственных неудач. Ее родители знали об этом.

Ее сердце сжалось.

Делла тоже знала об этом. Вот почему сестра в своем завещании не сделала ее опекуном Арчи.

Можно сколько угодно убеждать себя, что это оплошность и Делла просто не успела.

Существует лишь одно объяснение: Делла не верила, что сестра сможет стать опекуном, и не доверяла ей.

Всего‑то и нужно было сегодня – спеть для Арчи в его день рождения. Ничего не получилось. И если уж она не справилась с этим, сможет ли вообще вырастить племянника…

Она напряглась, услышав, как открылась дверь. Все ясно, это Чарли. Дора не хотела видеть его сейчас, не была уверена, сможет ли когда‑нибудь снова взглянуть на него. Поэтому закрыла глаза, молясь, чтобы он ушел.

Но почувствовала, как он поднял Арчи. Ей очень хотелось прижать его маленькое теплое тело к себе, но она знала, что это эгоизм. Поэтому не открыла глаза и молчала.

Дверь закрылась. Дора судорожно выдохнула, однако через несколько мгновений на кровать кто‑то сел. Она почувствовала, как Чарли нежно гладит ее лицо.

– Дора.

Она прикрыла рот рукой, сдерживая рыдания.