Бет закатывает глаза, когда вспоминает хаос следующих месяцев. Сестры злились и боялись, что отец забудет о них и сделает выбор в пользу новой жены. «Мы были очень жестокими, – признается Бет. – Я говорила папе такое, что никогда никому не сказала бы. Например: “Выпусти меня из машины. Я не хочу тебя видеть. Я тебя ненавижу”. Папа горевал, но по-своему. Ему пришлось вернуться к нормальной жизни, и он сделал это».
Когда отец заявил о желании жениться, сестры предложили компромисс. Они попросили подождать, пока со дня смерти матери пройдет хотя бы год. Отец согласился, и их отношения постепенно начали теплеть. Когда сестры поняли, что отец считал приоритетом родную семью, их доверие и уважение к нему начали восстанавливаться. Год ожидания позволил им привыкнуть к отсутствию мамы и к тому, что в доме будет жить другая женщина. Сестры также поняли, что отец не собирался бросать их.
«Он четко обозначил свои приоритеты, – делится Сесиль. – Главным для него были мы с Бет. Это сохраняется и по сей день. Отец четко отделил свою жизнь с нами от жизни с новой женой. Мы подружились с ней и ее детьми. Как только поняли, что угрозы нет, оттаяли. Мы возражали лишь потому, что отец навязал нам свое решение». Бет со смехом добавляет: «Я даже не помню, когда снова полюбила отца. Мне хотелось бы, чтобы обстоятельства его нового брака сложились по-другому, но он действительно счастлив. Он относится к своей новой жене так же хорошо, как когда-то к маме, но я все равно вижу разницу». По мнению сестер, так он проявляет вполне заслуженное уважение к умершей жене и родной семье.
Табу на инцест
Примерно через месяц после смерти матери отец начал пить. Он никогда не пил раньше, и это сильно меня пугало. Я помню, как боялась, что он начнет приставать ко мне. Кроме алкоголизма, других причин для этого страха не было. Я помню, как однажды вечером он напился, и я закрыла дверь в свою комнату на замок. Когда мне было пять лет, ко мне начал приставать пьяный мужчина в подъезде. Возможно, поэтому я так себя вела. Других причин не знаю. Теперь я жду, как Опра Уинфри и гости ее телешоу, что нахлынут воспоминания.
В полной семье присутствие матери и совесть отца идеально подавляют сексуальное влечение отца к дочери. Хотя легкое притяжение отца к дочери допустимо, Виктория Секунда в книге «Женщины и их отцы» (Women and Their Fathers) поясняет, что табу на инцест настолько заложено в разуме большинства мужчин, что они даже не могут представить влечение к дочери. Эти сексуальные чувства бессознательны у многих мужчин и вынуждают их немного отдаляться от дочерей, когда они приближаются к подростковому возрасту. Дочерям кажется, что отец бросил их, это усиливает неловкость и одиночество – чувства, характерные для подросткового периода.
Мать одновременно является сексуальным партнером и источником материнской защиты в доме. Во многих семьях она представляет собой символический барьер между отцом и дочерью. Когда мать исчезает из семьи, исчезает и естественный буфер между отцом и дочерью. С возрастом сексуальность дочери развивается, и она все больше осознает, что отец – мужчина со своими потребностями. Если в доме нет мачехи, а сам отец ни с кем не встречается, дочь признает, что этот взрослый мужчин ни с кем не спит. Если границы между родителем и ребенком снижаются до такой степени, что дочь берет на себя многие обязанности матери, растерянность отца и дочери может привести к активному избеганию или отвержению.
«Женщины без матерей часто рассказывают мне о том, как они боялись находиться с отцами наедине, – говорит Коллин Расселл, семейный психолог в Милл-Вэлли (Калифорния). Она ведет группы поддержки для женщин, лишившихся матерей, на протяжении десяти лет. – Даже если отец не проявлял сексуального поведения, в семье сложилась атмосфера, которая пугала и казалась непредсказуемой. Дочь напоминала отцу жену, и долгое время он вымещал на ней свой гнев».
Дениз было 12 лет, когда умерла ее мать. Став подростком, она начала бояться отца. «Мой отец был таким безответственным, – вспоминает она. – В моей семье сложилось правило: он ребенок и не может позаботиться о себе. Он не несет никакой ответственности. Поэтому я чувствовала, что должна защитить отца от сексуального влечения ко мне и моим сестрам. Я предчувствовала это, потому что была подростком и ощущала влечение. В своем доме я являлась матерью: готовила ужин, делала все по дому. Думаю, что на каком-то уровне хотела своего отца и ненавидела его за то, что он не спал со мной. Разумеется, я бы скорее умерла. Теперь мне больно даже говорить об этом. Если бы эта мысль воплотилась, я бы вскрыла себе вены».
Подобные мысли часто возникают в семьях с «соблазняющим отцом», который окружает дочь двусмысленными намеками или относится к ней как к «суррогатной богине». Так писательница Сигна Хаммер называет замещающий образ канонизированной умершей жены. Даже если отец не домогается дочери, ее страхи реальны и опасны.
«На каком-то уровне девочка чувствует, что должна стать женой отца – эмоциональном либо физическом, – поясняет Наоми Ловински. – Или отец чувствует, что девочка должна быть его женой. Ребенок берет на себя неподъемную ношу – отвечает за всю женскую сторону в семье». Если происходит инцест, травма нарушает сексуальное самоопределение девочки, перечеркивает нормальный процесс развития и усложняет более поздние отношения с мужчинами. Она вынуждена слишком рано принять на себя взрослую роль, став женщиной в теле ребенка.
Роман Джейн Смайли «Тысяча акров», удостоенный Пулитцеровской премии, показывает, что может произойти с дочерью, оставшейся без матери и ставшей жертвой инцеста. По сюжету Джинни, средняя дочь в семье, работающей на ферме в Айове, теряет мать в подростковом возрасте. Она растет с очень неоднозначным отношением к сексу и браку. Со временем она начинает вспоминать, как отец лежал с ней в постели ночью. Воспоминание об инцесте в подростковые годы вводит ее в эмоциональный ступор. В итоге Джинни разводится с мужем и уезжает из родного города в надежде исправить свою жизнь.
За пределами обиды и прошлых чувств вины
Требуется соседка по дому. Должна любить детей. В распоряжении – большой современный дом с бассейном и семьей, которая потеряла мать. В доме живут две дочери и отец. Дети хотят новую «маму», особенно 12-летняя девочка. Другому ребенку 16 лет.
Недавно у моей супруги нашли агрессивную форму рака груди, давшую метастазы в органы. Больше всего я переживаю за свою жизнерадостную, добрую и наивную 17-летнюю дочь. Как мне помочь ей принять эту тяжелую утрату?
Было бы несправедливо и ошибочно предполагать, что после смерти матери отцы не задумываются о своих дочерях. Они знают, что любовь – нечто большее, чем чек, отправленный по почте. Но отцы также осознают эмоциональные ограничения, которые общество накладывает на мужчин. Им тяжело пережить свое горе. Как поясняет Тереза Рандо, в отличие от женщин, скорбящие мужчины склонны замыкаться в себе. Сложно прийти к согласию, когда дочь нуждается в утешении, а отец хочет отдалиться от всех.
«Он – мой отец. Он должен был заботиться обо мне», – настаивает женщина, лишившаяся матери. Это крик сироты, которую разочаровал собственный отец. Под воздействием семьи и общества у каждого человека складывается особое мнение о том, что значит быть родителем. Мы знаем, какую работу может выполнять мама, а какую – папа. Когда мать умирает, ребенок обычно надеется, что о нем будет заботиться оставшийся родитель, но немногие отцы готовы принять на себя такие обязательства.
По словам Максин Харрис, оставшийся родитель становится главным человеком в жизни ребенка. «Как единственный родитель он или она несет груз детских ожиданий и фантазий, – пишет она. – Он больше не может быть просто родителем, а должен быть “идеальным”». Для девочки, оставшейся без матери, это значит, что отец должен быть не только отцом, но и матерью, защитником, опекуном, чемпионом, источником поддержки, образцом для подражания и кормильцем.
Многие годы, живя с отцом, я ожидала от него слишком многого. Я помню, как разговаривала с сестрой по телефону и в очередной раз жаловалась на него. «Знаешь, в чем твоя проблема? – спросила она. – Ты хочешь, чтобы он стал мамой. А он ей не станет».
Сестра абсолютно права. В тот момент я поняла причину своего разочарования. Я знала, что мой отец – обычный человек с ограниченными возможностями. Просто я не могла принять их.