Утрата – непроизвольная часть жизни, как биение сердца, и такая же неизбежная, как наступление ночи. Это особенно верно для женщин, которые в силу особенностей своего пола расстаются и теряют друг друга естественным образом. В эссе «Обычные утраты женщин» Лила Калиник поясняет, что, хоть мужчины и сталкиваются с утратами в жизни, женщина переживает серьезную утрату почти каждое десятилетие. Это обособление от матери в первые годы; конец детства, когда начинается менструация; второе обособление в подростковые годы; возможная утрата фамилии после свадьбы; утрата некоторых элементов материнства или карьеры, если она решит не совмещать семью и карьеру; уход детей из дома; утрата детородной способности после менопаузы. Поскольку женщины обычно живут дольше мужчин, они также рискуют стать вдовами.
Женщины буквально окружены утратами в биологическом и социальном плане. В таких условиях утрата матери – трагическое, но неизбежное событие.
Повзрослев, Ива, Мэри Джо и Марджи нашли чутких наставниц, которые помогли пережить горе после смерти матери. Другие женщины, опрошенные для этой книги, упомянули крепкие религиозные убеждения, надежных любовников и супругов, близких друзей. Эти источники поддержки помогли им справиться с утратой без лишней тревоги.
«После первой смерти нет другой», – писал поэт Дилан Томас. Он понимал, какой серьезной может быть первая утрата. Она висит над нами, определяя нашу реакцию на будущие разлуки, до тех пор пока мы не разберемся с ней. Когда вы теряете родителя в раннем возрасте, у вас формируется острая чувствительность к поздним утратам. Самое трудное – не похоронить этот ранний опыт, а понять и принять его, не дать ему помешать способности наслаждаться жизнью.
Часть II
Перемены
– Джоани Нейтан сказала, что должен пройти год, прежде чем ты привыкнешь к этому, – сказала Кейтлин.
– Значит, еще месяц, – ответила Чики. После несчастного случая прошло уже одиннадцать месяцев.
– Вряд ли я привыкну к этому, – с отвращением заявила Делайла.
– Кажется, она была больше, чем просто мамой, – призналась Софи.
Все кивнули. Исчезла не одна, а тысяча вещей. Несмотря на рождественскую атмосферу, дом был наполнен утраченными вещами… Девочки развесили украшения там же, где всегда: вертеп – на китайском столике в коридоре, лавровый венок – на перилах лестницы, гирлянды из деревянных фруктов – на стенах. Они привязали рождественские открытки к перилам, как всегда делала мама, и зажгли свечу, от которой пахло сосновой хвоей. Ничего больше не было прежним.
Глава 5
Папина дочка
Дуэт отца и дочери
Мой отец не отличался общительностью. По вечерам, когда мама куда-нибудь уходила, он предпочитал оставаться дома, слушать радио и разгадывать кроссворды. Мама планировала все социальные мероприятия, устраивала ужины, заводила новых друзей. Неудивительно, что после ее смерти отец стал говорить еще меньше. Долгие годы во время редких телефонных звонков он спрашивал меня о погоде и работе машины. Позже начал интересоваться моими дочерьми. Отец хотел слышать только хорошие новости. Если я упоминала маму или говорила, что у меня выдался тяжелый день, ответом было молчание. Если я начинала говорить о его пристрастии к алкоголю или лишнем весе, он быстро прощался, и наш разговор обрывался. Отец мог перезвонить через несколько дней или недель. Всю свою взрослую жизнь я задавалась вопросом, кто из нас сдастся первым и ответит на звонок.
Причина моей огромной боязни разлуки проста: мама умерла, когда мне было 17 лет. Но это всегда казалось мне бессмысленным. Хотя ее смерть показала, что любые отношения непостоянны, я знаю и всегда знала, что мама не хотела умирать. Но мой отец… это совсем другая история. Страх его ухода, символического и реального, зародился в детстве, когда он резко выходил из дома после споров с мамой. Страх достиг высшей точки, когда я училась на втором курсе университета. В тот вечер мне позвонила сестра. Она плакала и умоляла сделать что-нибудь, потому что папа устал от обязательств отца-одиночки и решил уйти из дома.
В тот вечер он никуда не ушел, но мы с братом и сестрой быстро научились ходить по этому минному полю. Старались не поднимать темы, которые могли вывести отца из себя. Моя подруга, потерявшая маму в восемь лет, сравнивает такое поведение с танцем между угрозой отказа и отрицанием себя. Попытки решить любую болезненную проблему с ее отцом, особенно если проблема была связана с матерью, могли привести к уходу отца из дома. Но притворяться, что этих тем не существует, – значит отрицать реальность. Мы с братом и сестрой были слишком юными и запуганными, чтобы позволить себе рисковать полным одиночеством. Вот почему мы сделали выбор в пользу молчания. Когда отец проявлял эмоции и показывал нам свою боль, мы сознательно возвращали его в безопасное состояние подавления. Когда он нервно расплакался на бар-мицве моего брата, я резко толкнула его локтем и зашипела. Для меня его слезы означали первый этап возможного срыва, который мог лишить меня единственной защиты. Отец никогда не позволял мне выражать свои чувства, и я платила ему той же монетой. Лишь спустя многие годы я позволила ему проявить свои эмоции.
Мой отец умер в возрасте 74 лет в окружении детей и внуков. Но у него не было супруги или близких друзей. Он так и не женился повторно. Насколько мне известно, даже ни с кем не встречался. Отец жил один в маленькой опрятной квартире, стены которой украшали десятки фотографий его детей и внуков. Через 24 года после смерти мамы простое упоминание ее имени доводило его до слез. Он отказывался говорить о ее последних днях, и судьба заставила его прожить их. Главной причиной смерти мамы была печеночная недостаточность. Отец же умер от рака печени. Последние 72 часа его жизни, пока печень постепенно прекращала работать, с абсолютной точностью отражали последние три дня маминой жизни. Если до того момента я не верила в карму, то поверила в нее перед смертью отца.
Эксперты по переживанию горя считают важным поддерживать отношения с умершим. По их мнению, внутренний диалог продолжается долгое время после ухода близкого человека. Теперь, когда я пытаюсь обнаружить отца внутри себя, я нахожу лишь тишину, но она не кажется некомфортной или незнакомой. Долгие паузы и уловимые многоточия наполняли наше общение, пока отец был жив. Иногда я пытаюсь поговорить с ним, но даже теперь не знаю, о чем говорить. Последние 20 лет его жизни мы редко говорили о чем-то более важном, чем прогноз погоды. Это заставляет меня задуматься: мы вообще общались иначе?
Чтобы понять, с чего все началось, нужно вернуться в прошлое.