– Ага, – согласился Артём. – А если еще полоцких и новгородских добавить…

– Эти не придут, – возразил Претич. – Им же далеко.

– А другие придут? – поинтересовался Артём. – Фарлаф, скажешь, придет? А вы со своими? Сколько у вас гриди? Тысячи полторы?

– Еще ополчение можно привести, – напомнил Претич.

– Сюда, в степь? – насмешливо произнес Варяжко. – Под стрелы копченых?

– Это да, – согласился Претич. – Побьют всех, не вспотеют. Ну, может, кроме порубежных касогов.

– Так вот касоги бросят свои стойбища и к тебе прибегут, – усмехнулся Артём.

– Владимир скажет – прибегут!

– Владимир! – поднял палец Артём. – Но не ты, воевода. Владимир скажет – и Фарлаф Черниговский прибежит, не сомневайся. Все прибегут. Вот только я тут великого князя почему-то не вижу. Ну-ка… – Он приложил руку козырьком к краю шлема… – Нет, не вижу. Потому что его здесь нет, воевода.

– За ним уже послали, – сказал Претич. – Четырех гонцов. Для надежности.

– А в ответ что?

– Так путь-то неблизкий… – не очень уверенно проговорил Претич. – Может, еще не доехали.

– За три седьмицы? Из Хорватии? Гонец? Варяжко, ты же сам только оттуда. Сколько надо времени, чтобы снестись с хорватскими землями?

– Не три седьмицы точно, – ответил Варяжко.

– Может, ты знаешь, почему великий князь так задержался?

Варяжко покачал головой:

– Не знаю, друже. Когда я уезжал, у него другие планы были. По этим планам он должен был уже вернуться в Киев.

– Ничего он не должен! – перебил Претич. – Он – великий князь! Ему видней! Может, есть дела поважнее.

– Важней шести тысяч копченых в десяти поприщах от Киева? – прищурился Уличский князь.

– Киев копченым не взять! – решительно заявил воевода.