Ширри уже не воспринимала тот день как реальный. Она не знала, что действительно было, а что лишь ее воображение и страхи.
Она сходила с ума.
«А вдруг… — мелькнула одинокая, как бы пробившаяся из скорлупы отчуждения мысль в голове, и Фип схватился за нее всеми своими бестелесными лапками. — А вдруг и Фип не существует?.. Вдруг я придумала его, потому что мне было страшно?..»
Ужас молнией ударил по девушке, и ее пробил озноб. Распластавшись по развороченной дороге некогда живого поселения, она беззвучно плакала.
«Я живой! Ширри, прислушайтесь ко мне! Я настоящий!..» — испуганно взывал к ней дух и вдруг осознал, что его слова для нее ничего не значат.
Что есть реальность для разумного существа? Как он определяет, что действительно существует, а что является лишь плодом его воображения?.. Ориентиры реальности, что раньше существовали для девушки, износились, рассыпались пылью и прахом. Для нее больше не было границ между придуманным и действительностью, между мыслью и бытием.
Она вдруг лишилась того, что было ей необходимо. То, что было для нее ориентиром, вдруг выскользнуло из ее руки, развеялось по беспросветному и бесконечному тоннелю, именующемуся жизнью. Ширри потеряла его — смысл. И даже если не потеряла, а крепко сжимала его в руке, то больше не узнавала, глядя на него в упор.
Все эти города, округи, выжившие — все они теперь не имели смысла. Ведь как может существовать мир, в котором девушка блуждала одна семь лет? Как может существовать мир, в котором не выжил больше никто? Как
А раз этот мир существовать не может, не было и этих семи лет нескончаемых поисков, не было бесцельных блужданий, не было слез и стертых в кровь ног… Не было криков и тяжелых «вздохов» земли, не было разверзающихся недров и разрывающихся небес… Не было катаклизма и проглатывающей города утробы планеты…
Не было встречи с Фиппом. Не было выжившего дэонца.
И Ширри тоже не было. Никогда.
Она рассмеялась. Громко. И беззвучно. Как смеются, когда хочется кричать.
Она смеялась, глядя на пыльные, стирающиеся в труху каменные осколки. Она смеялась, глядя на свои израненные от ходьбы ноги. Она смеялась, увидев вышедшую из-за обвалившейся стены трехголовую тень. Тень приближалась, но Ширри не слышала шагов, не чувствовала прикосновений.
Ширри протянула вперед руки и что-то крикнула. Наверное, она позвала маму. Видение, которое преследовало и ускользало от нее всю жизнь…
Пространство вокруг сжалось до пределов вдоха, и вдруг взорвалось и разлетелось в стороны до пределов выдоха…
И все это было на самом деле. Ведь если Ширри не существовало в мире, то весь мир существовал в Ширри.
***
Она попыталась открыть глаза, но веки были слишком тяжелыми, а воздух вокруг — убаюкивающее теплым. Таким теплым он был тогда, семь лет назад, когда мама разжигала огонь в домашней печке.
«Наконец-то вы проснулись», — прозвучал тихий голос духа, и Ширри нахмурилась.
Нежное видение дома мгновенно побледнело и растворилось, воздух вокруг похолодел. Ширри с усилием разомкнула веки и попыталась встать.