a)
Теоретически «царские земледельцы» были свободными людьми. Хотя рабы использовались в домашнем хозяйстве, рабский труд на земле (столь частый в некоторых странах той эпохи) был практически неизвестен в эллинистическом Египте. Однако свободные крестьяне в некоторых отношениях находились едва ли в лучшем положении, чем рабы. Во время сельскохозяйственных работ «царскому земледельцу» грозило наказание, если он оставит свой участок. В исключительных обстоятельствах, когда не находилось добровольцев на участок «царской земли», государство могло прибегнуть к принуждению. Государство не было связано с земледельцем никаким контрактом; если в какой-то момент оно пожелало бы отправить одного земледельца в отставку и заменить его другим, оно имело на это право. Принадлежащий земледельцу скот мог быть в любое время реквизирован государством. К методу принудительного труда на плотинах и каналах («барщина»), обычному для Египта при хедивах, пока он не был отменен при англичанах, часто прибегали в эллинистическом Египте. Жизнь страны поистине зависела от правильного распределения и управления нильской водой, и правительство Птолемеев не стеснялось призывать туземное население — в особенности царских земледельцев — на все необходимые работы, которые заставляли сельское хозяйство страны работать в полную силу: копать и чинить каналы, сажать деревья, из которых потом изготавливалась древесина, засеивать заброшенные земли и собирать с них урожай. Как правило, к подобным принудительным работам не принуждались ни греки, ни чиновники, хотя они должны были выплачивать эквивалент в виде налога (который назывался навбион)[275]. У нас нет точных сведений о площади «царской земли» в эллинистическом Египте по сравнению с площадью «отказной земли»; мы только знаем, что в одной файюмской деревне в 120 году до н. э. из 4700 арур 2427 были «царской землей»[276].
«Уступленная земля» делилась на несколько категорий: 1) «священная земля», то есть земля, отданная храмам; 2) земля клерухов, то есть земля, занятая военными поселенцами, в основном греками; 3) земля «в дар» (ἐν δωρεᾷ), то есть земля, отданная царской милостью какому-либо высокопоставленному придворному или чиновнику; 4) земля в частном владении (gē idioktētos). Нужно отметить, что ни одна из этих категорий не означает частную собственность на землю в строгом смысле слова; земля не находилась в полноправном владении у тех, кто ее занимал. Это были всего лишь наделы, «пожалованные отдельным людям в продолжительное, а иногда вечное пользование». Это право пользования и можно было продать, подарить, заложить, передать от отца сыну, поэтому на практике вечное пользование часто почти приравнивалось к собственности; возможно, что в разных районах условия отличались[277]. К полям, на которых выращивалось зерно, правительство, видимо, относилось более внимательно. Земли, пожалованные в виде идиоктета, в основном, по-видимому, засаживались садами, пальмовыми плантациями и виноградниками, и это может объяснить, почему слово «ктема» («владение») в эллинистическом Египте стало обозначать именно землю такого рода; данный термин никогда не применялся для обозначения зерновой земли. Что касается территорий, прилегающих к Александрии и Птолемаиде, то там могли применяться законы собственности, более похожие на обычные греческие.
Даже «дарованной землей» владелец не обладал в полной мере, хотя эти крупные поместья — мы видели, насколько обширными были владения Аполлония, — имели определенные привилегии, не распространяющиеся на обычную «землю в частном владении». Они не облагались налогом и включали зерновые земли. Работали на них крестьяне, которые по контракту приобретали право возделывать небольшие участки, как и «царские земледельцы» на «царской земле», и в каждую жатву доставляли оговоренное количество продукции владельцу «дара». Но они не входили в его личную юрисдикцию. В случае если один крестьянин хотел подать в суд на другого, он обращался к царю, а не к владельцу «дара»[278].
Египетская земля должна была производить не только растения и плоды, но и определенное количество животных — крупного рогатого скота, овец, свиней[279], гусей для употребления в пищу, овец для производства шерсти, быков и ослов для сельскохозяйственных работ и перевозок, лошадей для войны, животных для жертвоприношений. И здесь тоже все находилось в руках царя. Он не только был владельцем всех пастбищ (nomai) в Египте, но и занимал их. Никакой частный владелец скота не имел права пасти свои стада на этой земле, не выплачивая царю налог за ее использование (налог назывался энномион). У царя были собственные большие стада, а «гусеводы» и «свиноводы» разводили гусей и свиней для употребления в пищу двором аналогично царским земледельцам, выращивавшим хлеб. Даже если арендатор какого-либо участка зерновой земли после жатвы сажал на ней траву (как это обычно делается в современном Египте), он не имел права использовать сено для своего скота, если только не уплатит налог царю, и даже при этом он мог использовать не больше сена, чем требовалось для его скота: все остальное забирал царь.
О «священной земле» лучше всего говорить, когда мы будем рассматривать положение жрецов, а о земле клерухов в связи с армией. Помимо этих категорий земли и «дарованной земли», именно от «царской земли» царь получал львиную долю производившегося в Египте зерна. Но и в тех случаях, когда частные арендаторы ктем использовали их для производства определенных продуктов — вина, масла, льна, меда или воска, — царь взыскивал с них значительную часть прибылей.
Если человек превращал находящуюся у него в пользовании землю в виноградник и производил вино, он в первую очередь должен был выплатить царю определенное число драхм в качестве денежного налога, при этом аруры (phoros tōn ampelōnōn) отличались в зависимости от качества земли и последнего разлива Нила; а когда вино было готово, он должен был передать шестую часть откупщикам государственных налогов — так называемую апомойру (удерживаемую долю). Однако, поскольку этот налог выплачивался храмам, лучше будет поговорить о нем, когда мы дойдем до раздела о жрецах.
б)
Что касается ремесел, которыми занимались в Египте, то Птолемей получал с них доход двумя способами. Некоторые промыслы были монополизированы царем. По мнению Вилькена, в эллинистический период в Египте существовали следующие виды монополий: 1) на некоторые сорта масла; 2) на ткани (лен, шерсть, конопля); 3) на окрашивание; 4) на валяние; 5) на изделия из золота; 6) на пивоварение (пиво было обычным напитком местных жителей); 7) на производство бумаги из папируса,
Добыча камня, золота и изумрудов были важными царскими монополиями. Золото и изумруды добывались в Верхнем Египте в холмах восточнее Нила. В одном
Монополия, о которой мы знаем больше всего, — это монополия на производство масла. О ней мы узнаем из одного важного источника — большого Податного устава Птолемея II, изданного Б. П. Гренфеллом в 1896 году. В долине Нила и Дельте производилось не оливковое масло — оно изготавливалось из кунжута, кротона, шафрана, тыкв и льняного семени[283]. Правительство определяло, сколько арур в каждом номе полагалось отдать под культивацию этих растений в расчете на количество, требуемое для греческих городов и номов.
Все, кто выращивал растения, были обязаны продавать их царю по цене, установленной правительством. Царские чиновники пристально наблюдали и за севом, и за уборкой. Затем масло изготавливали на царских маслодавильнях, и занимались этим такие же «свободные люди», как и «царские земледельцы», но им не разрешалось оставлять работу в течение сезона. Вдобавок к оплате рабочие получали процент от прибыли, оговоренный в контракте на каждый год. Право заниматься производством и продавать готовый товар розничным торговцам правительство предоставляло тому, кто предлагал наибольшую цену в каждом номе; затем по цене, назначенной правительством, торговцы продавали его в розницу обычным людям и сверх реализованного от продажи выплачивали часть эконому нома, по-видимому оставляя себе некий процент в качестве вознаграждения. Вся эта система монополий стала бы бессмысленной, если бы иностранное масло имело возможность конкурировать на египетском рынке с производимым на царских предприятиях. Поэтому ввоз иностранного масла был запрещен или облагался большими пошлинами. Трудно сказать, в чем могла состоять компенсация труда подрядчика. Некоторые сведения привели Вилькена к мысли, что те, кто покупал масло у торговцев, уплачивали дополнительный налог на масло, и он высказывает сомнительное предположение, что подрядчики, заключавшие контракт на производство масла для правительства, также имели право собирать этот масляный налог с покупателей и таким образом в качестве откупщиков получить вознаграждение за свою работу в качестве производителей масла, которая приносила им небольшой доход или не приносила никакого.
Еще одна монополия, о которой нам известно больше всего после масляной, — это производство текстиля: в основном льна, но также изделий из шерсти и пеньки. Видимо, она была организована почти так же, как масляная монополия, но с некоторыми отличиями. Храмы имели право и дальше производить тонкую льняную ткань (виссон), согласно древней традиции, не на продажу, а для собственных нужд, в частности для облачения идолов, с обязательством ежегодно поставлять определенное количество льняной ткани (офония) царю. Кроме того, доля (возможно, весь) текстиля для продажи обычным людям производилась не на царских предприятиях, как масло, а на частных, и изделия продавались царю по фиксированным ценам.
Податной устав Птолемея II также проливает неясный свет на банковскую монополию. Помимо «царского банка», в столице каждого нома был местный банк и аффилированные банки во многих мелких городах и некоторых деревнях нома. В эллинистическом Египте никто, кроме лица, взявшего банк в аренду у царя, не имел права покупать, продавать или обменивать монеты. Нужно помнить, что греческое правление принесло в Египет одно важное экономическое нововведение — деньги в монетах, которые стали средством обмена и стандартом богатства в стране, чьи экономические условия до тех пор находились на гораздо более низком уровне, чем в греческом мире.
Из немонополизированных промыслов царь извлекал доход за счет налогообложения — и тоже, как видно, двумя способами. Если человек желал заняться каким-либо ремеслом — производством грубой ткани (кассиопий), крашением, кожевенным делом, переноской грузов, ювелирным делом, — он должен был в первую очередь приобрести лицензию у правительства. По всей видимости, иногда ремеслом одновременно занималось и правительство, и частные лица, купившие лицензию; есть свидетельства того, что в красильном деле именно так и было. Во-вторых, затем ремесленник должен был уплатить налог с выручки от своего ремесла.
Сделки с передачей имущества, продажей, дележом или дарением, осуществленным одним человеком другому, требовали уплаты налога, установленного в размере 10 процентов от цены или стоимости имущества (налог был временно уменьшен до 5 процентов примерно с 200 года до н. э. до какого-то момента в период правления Эвергета II). Греки называли его энкиклион (налог на «обращение»). Это был древний налог, введенный Псамметихом I в VII веке до н. э., сохранившийся в Египте на протяжении эллинистического и затем римского периодов.
Что касается таможни, то нужно было не только уплачивать пошлину в портах и пограничных городах на ввозимые и вывозимые товары, но также мы узнаем от Агафархида, что таможня была в Гермополе между Верхним и Нижним Египтом, а из одного папируса следует, что пошлинами обременялось даже внутреннее движение грузов между номами[284].
Чтобы царь мог извлекать доходы из египетской земли столь детально продуманным образом, чиновничьим конторам приходилось заполнять записями бесчисленные кипы папирусов — реестры населения, земель, недвижимости, храмового имущества — и постоянно обновлять сведения свежими данными и результатами новых проверок. Найденные в последнее время фрагменты этой громадной массы записей дают нам представление о том, каков был их объем и какой грандиозной бюрократической работы требовало греческое правление в Египте. Ни в одной другой стране, как уже говорилось, нет более благоприятных географических условий для бюрократии; а кроме того, Египет был страной, поставлявшей античному миру «бумагу».
Что касается сбора налогов, то нужно различать натуральные — налоги на зерновые земли уплачивались зерном — и денежные — практически все налоги, кроме налогов на зерновые земли. Для приема налогов обоих видов царь имел конторы по всей стране. Зерно принимали царские амбары (тесавры) в городах и деревнях, куда его свозили после молотьбы и откуда его посылали на кораблях в Александрию. Начальниками над этими амбарами стояли чиновники, называвшиеся сборщиками зерна (ситологами). Найдено множество глиняных черепков с записанными на них счетами, их ситологи отдавали налогоплательщикам, в срок доставившим хлеб в тесавр. Принадлежащие царю корабли и шаланды обеспечивали транспортировку зерна в Александрию по Нилу и каналам[285]. Приемом денежных выплат занимались царские банки (трапезы). Главный банк в Александрии — главная приемная контора в Египте — имел региональное отделение в столице каждого нома и отделения в селениях и деревнях. Над каждым банком стоял чиновник — «банкир» (трапезит). На этой банковской системе держалась вся финансовая администрация государства. Они служили не только для получения финансовых средств государством, но также и для выплаты им средств на любые местные цели, если банкир имел полномочия от компетентного органа власти на то, чтобы производить выплаты на царской службе. Из текстов, написанных на папирусах и остраконах, видно, что все подобные дела тщательно проверялись и контролировались.
Прочие налоги, кроме тех, что выплачивались зерном, не собирали и не вносили в царские банки состоящие на жалованье чиновники, как в современных государствах. Птолемеи прибегли к способу, который уже видели в работе в старых греческих полисах, — каждый год они выставляли на аукцион право собирать налоги и единовременно получали суммы от подрядчиков, которым приходилось надеяться на компенсацию в виде сальдо (эпигенемы), остающегося у них в конце года. Однако, хотя этот метод Птолемеи переняли у свободных греческих государств, в бюрократическом Египте он принял новый характер благодаря пристальному надзору и контролю царских чиновников над откупщиками при каждой сдаче налогов. Откуп распределялся по номам, и эконом каждого нома действовал как агент правительства. Он назначал контролера (антиграфея), который наблюдал за всеми делами откупщика; откупщик должен был ежемесячно вносить суммы в царский банк и ежемесячно разбирать свою отчетность с экономом. В той степени, в какой система работала нормально и в нее не вмешивалась коррупция, налогоплательщик был хорошо защищен от незаконных требований со стороны откупщика. Nomos telōnikos — законы, содержащие официальные нормы по каждому налогу, — вывешивались на всеобщее обозрение в конторе откупщика на десять дней после его назначения, причем и не только по-гречески, но и на египетском языке. Однако с точки зрения откупщика, его дело — если не рассматривать коррупцию — не могло быть очень привлекательным. Правительству было все труднее находить людей, которые желали бы заняться откупом. В III веке до н. э. оно было вынуждено предложить откупщику вознаграждение в 5 процентов (оно называлось опсонион) сверх эпигенемы, а в II веке оно повысилось до 10 процентов. Обычно откупщиками становились не отдельные люди, а образованные с этой целью партнерские компании (койноны).