Фримен Дайсон, мудрый человек, и его сотрудники пришли к выводу, что требуется минимум триста генов, чтобы создать наименьшую частичку жизни. Есть простейшие организмы, а именно вирусы, но трудно их назвать живыми, поскольку они не имеют никакого обмена веществ. Такой вирус под электронным микроскопом выглядит как столик на трёх ногах, имеет белковую оболочку и своей головой проникает внутрь бактерии. Его энзиматический комплекс как бы переставляет стрелки внутреннего обмена веществ бактерии таким образом, что она начинает производить только потомство вирусов, после чего лопается и сотни вирусов вылетают наружу. Первоначально считали, что если этот вирус неживой, то движется он согласно закону броуновского движения, как обычный порошок, всыпанный в воду. Однако нет – оказывается, что бактерия образует в ходе своего обмена веществ выделения таким образом, что вокруг неё возникает нечто вроде поля со слабеющим напряжением. Вирус же устроен так, что это поле распознаёт и направляется к бактерии, однако начинает действовать только внутри неё. Вирусы не предшествовали возникновению простейшей клеточной жизни, потому что не могли бы ни на ком паразитировать.
Значительное различие взглядов касается того, в какой мере можно назвать случайной целую серию ударов, нанесённых нам из Космоса. Двести пятьдесят миллионов лет назад совершился геноцид столь смертоносный, что в результате его погибло 90 % всех существующих тогда живых организмов. Жизнь, однако, оказалась непобеждённой, воссоздалось её огромное разнообразие, чтобы, в свою очередь, шестьдесят миллионов лет назад, что мы хорошо знаем благодаря режиссёру Спилбергу и его «Парку юрского периода», началось вымирание динозавров. Сегодня уже принимается как аксиома, что некоторые виды динозавров, прежде чем стали летать, были покрыты покровом из перьев, а сегодняшние их потомки – это птицы. Это, впрочем, отступление от темы.
Уорд и Браунли как бы переформулировали известную формулу Дрейка, которая должна была определить математический потенциал вероятности возникновения разумной жизни; они подчёркивают, что существует чрезвычайное множество преград, стоящих на пути к возникновению существ с высшей организацией.
Вторая из отмеченных в «
Жестокое условие эволюции можно изобразить очередной метафорой: представим себе, что кто-то должен во время езды переделать дрезину в локомотив и при этом ему нельзя нигде останавливаться и необходимые операции он обязан выполнять в движении. Все промежуточные формы должны быть также способны к движению, потому что иначе эволюционный процесс будет прерван. Отсюда, впрочем, многочисленные тупики эволюции, о которых говорят с различной долей энтузиазма. Всякого рода спилберги внушили нам чрезвычайную привлекательность динозавров, но можно было бы найти много других примеров.
В течение многих веков эмергенция, то есть появление новых видов, не могла быть проблемой для дискуссии, поскольку общепринятым было убеждение о спонтанном появлении, или просто креационизм. В последнее время креационисты начали вновь поднимать голову, особенно в Соединённых Штатах, и стараются оказаться везде, где почувствуют какую-нибудь загадку. Если же человеческий опыт сумеет эти эпизоды пояснить – идут дальше. Был палеонтолог по фамилии Госсе, который утверждал, что Господь Бог, создавая землю, умышленно закопал в ней различные странные кости. Однако образ Господа Бога, который совершал бы для нас подобные проделки, лично мне кажется в высшей степени вульгарным – что, разумеется, не является ни в коей мере научным опровержением тезиса этого господина, а скорее выражает здравомыслящий взгляд.
Атмосфера Земли и её химический состав сначала очень плохо подходили для жизни такой, как наша сегодняшняя, в основном базирующейся на наличии кислорода и воды. Вода уже должна была существовать, потому что она является раствором, в котором химические молекулы могут двигаться свободнее всего и соединяться самым удивительным образом; однако кислорода не было. Как возникли цианобактерии, мы не знаем, не знаем также, каким поразительным способом возникли фотоклетки, фотосинтезирующие водоросли, которые могут непосредственно, как сказал мой мудрый Голем XIV, лучистую энергию Солнца перерабатывать в субстанцию своих тел. То, что является для нас необходимым – а именно кислород, – было для тех первейших организмов выделением. И так долго они насыщали им атмосферу, пока жизнь, оживляемая кислородом, вообще смогла возникнуть.
Жизненные процессы можно редуцировать до сложноорганизованного способа холодного сгорания; холодного потому, что происходящего рядом с температурой замерзания воды и очень далеко от ядерных пожаров звёзд. В ходе этого сгорания образуются только выделения, так называемые свободные радикалы, очень активные химически и разрушающие организм, который подвергается из-за этого необратимым изменениям. Земная жизнь движется на грани между отсутствием кислорода и его избытком; отсутствие кислорода делает невозможным существование жизни, а его избыток ускоряет конец. Поэтому те, кто считает, что в земных условиях можно дойти до преходящего бессмертия, глубоко ошибаются: это глупости, которые жаждущей сенсации общественности рассказывают доморощенные
Появился уже некий – назовём его так – учёный, который выступил даже на страницах «
Антирациональное и антиэтическое начало, неприемлемые как для любой религии, так и относительно светского гуманизма, в нашей цивилизации могут быть реализованы, поскольку в ней правят коммерческие выгоды. А о том, что они главенствуют, в последнее время в Кракове мог убедиться каждый, кто видел – я, к счастью, только на фотографиях! – что делалось, когда открыли новый супермаркет «
Суммируя, можно сказать так: земная цивилизация представляет результат процесса столь долгого, столь сложного и с таким высоким коэффициентом случайности, что вероятность его повторения ничтожна. Отсюда новая парадигма, согласно которой мы одиноки. А если мы одни, то на нас ложится увеличенная, а не уменьшенная ответственность. Мы не можем выкручиваться, говоря, что другие как-нибудь лучше устроятся. Нет никаких других – и, по меньшей мере, такая гипотеза кажется наиболее правдоподобной.
Следующие двести лет
Интересной, хотя, насколько я знаю, нетронутой областью является компаративистика фантастических произведений (
Книга Германа Кана «
Вывод, сделанный на основе ознакомления с целым рядом научных трудов, опубликованных за последнюю четверть века, может звучать, например, так: труды человечеству нужные, желаемые или, кратко говоря, полезные для общества, следует воспевать, зато всего того, что могло бы стать диссонансом в оперной гармонии будущего времени, непременно следует избегать или, по крайней мере, упоминать об этом вполголоса где-то на полях текста и вместе с тем предлагать зримые в будущем эффектные противоядия. Жизнь пылающих прометеевским огнём прогнозов короткая, но для авторов, как правило, хорошо оплачиваемая. Впрочем, является фактом, который можно выделить в истории цивилизации, что человеческим ожиданиям свойственны крайности. Раньше те, которые наслаждались и угощали своих современников порциями кошмара, использовали другую лексику, поскольку вращались в иной жанровой сфере, чем эксперты, пугающие нас сегодня. В последнее время, например, модным стало распространение прогнозов, рисующих конец земного света. Поворот к такому наиболее современному катастрофизму уже произошёл в американском телевидении. О прогнозах катастроф в целом можно сказать, что они так же, как причёска и одежда, в особенности дамская, подвержены моде. Одни предсказатели считают, что мировой океан провалится под землю, из-за чего мы погибнем от засухи. Другие говорят, что гаснущее Солнце превратится в красного великана, который вскипятит все океаны, жизнь же испепелит. Учитывая потепление климата, вчерашние крайние пессимисты, скромно полагавшие, что мы замёрзнем в надвигающемся ледниковом периоде, уже оказались выведены из первой шеренги глашатаев гибели. Новейшим явлением стали предсказания (не хочу говорить – обещания) дозированной гибели, а именно вызванной падениями метеоритов, которые сделают с нами то, что пресловутый юрский болид сделал с динозаврами. Всякие такого рода смертоносные (и не только геноцидные) ужасы изображаются нам не только на словах, поскольку взрывы, оледенения, планетарные столкновения, то есть всевозможные катаклизмы, несущие нам гибель, можно прекрасно наглядно показать благодаря компьютерной анимации. Убийство, касающееся отдельных личностей, уже является, видимо, слишком слабым стимулом. После просмотра нескольких такого рода зрелищ, которые в перерывах сопровождаются рассуждениями учёных, уверяющих зрителей, что речь идёт о реальных, серьёзных угрозах, а не о сказках, человек невольно начинает удивляться, почему ничего ещё с небес не упало ни рядом с ним, ни на его голову. Производители таких превосходно имитируемых катастроф явно размножаются. В действительности же значительно более правдоподобным является столкновение транспортных средств, землетрясение, паводок, гибель от голода или, наконец, войны, но, очевидно, мы уже так свыклись с традиционными всадниками Апокалипсиса, что новые ужасы оказались на пике спроса.
Таким образом, гарантированные научными авторитетами прогнозы превращаются в сказки, а вчерашние небылицы утопического характера становятся нашей повседневностью. Наблюдая за этой футурологической каруселью, хочу высказать отрезвляющее наблюдение, что нас преимущественно (хотя и не всегда) минуют как технологический рай, так и дьявольские удары Природы. Из сказанного следует такой вывод, что следует быть предтечей, страхующимся сдержанностью и не слишком хорошо предвидящим будущее, поскольку за дальновидность платят забвением, зато ничтожная точность прогнозов может обеспечить желаемое поддержание духа.
Вопрос
Писать о развитии науки не очень-то сложно, если ограничиться просмотром одного из серьёзных научных периодических изданий типа «
В номере «