Вышеприведённая формула определяет количество цивилизаций
Частично эксплицитной, а частично имплицитной предпосылкой этого убывающего ряда вероятностей является то, что Солнце это звёзда, скорее, типичная, что планеты, от самых маленьких до самых больших, могут окружать свои материнские звёзды так же, как Земля, что однажды пустившая ростки жизнь и её техносферное производное преимущественно, если не всегда, будет развиваться и усиливаться. Отдельные голоса умеренных пессимистов вроде немецкого астронома Себастьяна фон Хорнера, который считал мгновением существование техногенной цивилизации в рамках существования биосферы или, в конце концов, центрального солнца, имели второстепенный характер. В последнее время, то есть за тридцать с лишним лет после той конференции, пришли, однако, к смене основной парадигмы
Надо сказать, что именно те элементы, из которых сложилась эта абсолютно новая мозаика, уже многократно были изучены за последние десятилетия. Сначала выяснилось исключительно благоприятное для стабильности земной жизни гравитационное воздействие нашей Луны, которая стабилизирует положение земной оси вращения в отношении к галактике и тем самым тормозит тенденцию к кувыркам, каким подвергаются планеты, лишённые лун и имеющие массу, равной нашей. Затем оказалось, что ближайшие к планетородным звёздам планеты (одну из первых открыл Волщан), которых мы уже знаем несколько десятков, это, как правило, огненные шары с массой, превышающей массу самой большой планеты нашей Солнечной системы, то есть Юпитера. Благодаря методам компьютерного моделирования планетарных вращений было доказано, что орбиты подобных тел редко приобретают форму окружностей, по каким движутся планеты земной системы. Особенным аргументом, выдвигаемым против типичности и статичности земной жизни, оказался, в конце концов, Юпитер, поскольку он, в некотором смысле, выполняет роль «гравитационного пылесоса», уменьшающего вероятность биоцидного воздействия в результате удара в Землю, например, метеорита. Количество ударов, идущих из Космоса, демонстрирует нам поверхность тех небесных тел, которые, как Меркурий и Марс, не имеют амортизирующей падения больших метеоритов атмосферы, выполняющей в этом случае роль воздушной подушки.
Из нарастающей толчеи подобного рода элементов возникает картина исключительности положения нашей планеты в Космосе. Аргументов, дополнительно поддерживающих эту исключительность, можно было бы перечислить намного больше. Итак, расстояние от центра спиральной галактики, в которой размещается наше Солнце, не случайно. Об особенном характере пути Солнца, а также о его дальнейших перспективах я писал много лет назад в одной из книг, составляющих «Библиотеку XXI века». Поэтому не буду здесь повторять эти данные. Я вынужден признаться в том, что большинство из перечисленных выше фактов, как и не упомянутых в этом тексте, много дали мне для размышлений в прежние годы. Может быть сравнение, какое я использую, кому-то покажется юмористическим, но я вёл себя, словно муж неверной жены, который любой ценой пытается сохранить веру в её постоянство. Иначе говоря, большинство перечисленных элементов, демонстрирующих нетипичную и благоприятствующую для жизни на Земле ситуацию, я даже вопреки очевидным фактам старался приспособить к уже устаревшему сегодня мнению о множестве населённых миров.
Мириады спиральных галактик заполняют универсум, и наверняка потому так трудно поверить нам в нашу космическую уникальность. Можно добавить аргумент, уже только локальный, свидетельствующий об особой индивидуальности нашего успеха в части разума. Человек возник как боковая эволюционная ветвь
Одиноки ли мы?
В предпоследнем еженедельнике «
В новом номере «
В Солнечной системе есть много планет, но только одну Землю населяют живые существа. Когда Земля формировалась из протопланетарного диска, Солнце излучало значительно меньше радиационной энергии, чем теперь; оно только разогревалось. Но тогдашняя атмосфера, не способствующая жизни, ибо была бескислородной, вовсе не была плоха в роли накопителя тепла; в некотором смысле это напоминало сегодняшний тепличный или же парниковый эффект. Потом наступила эпоха, довольно продолжительная, по меньшей мере около полумиллиарда лет, очень сильной бомбардировки нас частицами упомянутого протопланетарного диска. На Земле следы этого страшного обстрела были стёрты благодаря геологическо-биологическим процессам, но в то же время зафиксированную «фотографию» начального состояния также и нашей планеты мы можем увидеть на Луне.
Есть несколько загадок, которые мы не можем разрешить. Всякая жизнь возможна благодаря двум видам органических соединений: нуклеотидам (это производные нуклеиновых кислот), которые, числом четыре, управляют синтезом аминокислот, или просто образуют белки, а также собственно белкам. И здесь возникает классическая проблема яйца и курицы: необходимы были как нуклеотиды, так и протеины. Когда мы имеем телегу, нужны и лошади. Старая гипотеза Сванте Аррениуса, согласно которой споры жизни были занесены из Космоса, ничего нам не объясняет, зато немного напоминает ресторанный метод: это уладит коллега. Если же мы предполагаем, что в Космосе в принципе господствует материальная однородность, процесс возникновения этих зачатков так или иначе должен быть похожим. Популярная в последнее время «гипотеза Геи» – Земли как одного большого организма – выглядит для меня довольно романтической идеализацией.
Однако идём дальше. Мы знаем, что сначала возникли три больших таксономических домена: бактерии, эукариоты и археи. Мы знаем, что эукариотная клетка – закрытая оболочкой с ядром – строилась, по меньшей мере, больше миллиарда лет. Скачок от одноклеточных организмов к многоклеточным требует множества последовательных ступеней развития, неслыханно трудных и, собственно говоря, невозможных для воссоздания. Уже Гиббс заметил, что обратное воссоздание стохастических и вероятностных процессов, от которых не осталось следа, представляет область, открытую для всевозможных спекуляций. Можно выдвигать различные концепции, и нет способа ни для их верификации, ни для хотя бы частичной фальсификации. Самым убедительным же доводом того, что эволюция действительно произошла, является существование нас самих и всего живого мира.
Цитируемые здесь два американских автора определяют некоторого рода сальдо, то есть выполняют подведение итогов. Сейчас уже известно – я писал об этом также в «Мгновении», – что почти полное превращение земного шара в огромную обледеневшую планету произошло 2,4 миллиарда лет назад. Земля оказалась необычайно близко от границы, за которой она полностью бы замёрзла и стала бы слишком холодной для каких-либо форм жизни. Однако тогда, как сегодня считается, во‑первых, усилилась инсоляционная солнечная энергия, во‑вторых, наступила эпоха довольно бурной сейсмической активности. Неизвестно, имел ли земной шар такой же наклон оси вращения к эклиптике, как сейчас, или нет – в любом случае, ледяной панцирь треснул и начал отодвигаться в направлении полюсов. Земные континенты образовывали тогда одну огромную материковую массу; одни называют её Пангея, другие иначе, по этому поводу возникает много различных споров, как это обычно бывает среди специалистов.
Затем жизнь понемногу развивалась, вплоть до так называемого кембрийского взрыва, произошедшего шестьсот миллионов лет назад. Тогда наступило такое благоприятное потепление и такое улучшение условий, что могли возникнуть в результате какого-то поразительного рывка все те отряды живых организмов, которые существуют до сегодняшнего дня. Однако тот факт, что три миллиарда лет должны были пройти от возникновения жизни до того момента, когда она смогла принять форму многоклеточных организмов, означает, что формирование животной жизни намного более трудная и – если можно так сказать – более дерзкая проблема, чем первичное зарождение неживотной жизни.