– Они не принимают сигналов и не выводят их на экраны компьютеров. Мы делаем это потому, что у нас есть язык, использующий символы, которые мы способны видеть. А они должны читать эти передаваемые сигналы непосредственно. Они воспринимают код и как-то интерпретируют его, следуя инструкции по сбору молекулы, содержащейся в передаваемом сигнале. Они «читают» ее через… Через что? Запах, воздух? Главное – то, что, если генетические молекулы являются их языком, у них должны быть специфические органы чувств, какой-то аналог нашего зрения, через которое мы способны воспринимать графическое изображение своей речи.
– Понятно, – отозвалась Джейн. – Ты полагаешь, что они и от нас ожидают, что мы соберем те молекулы, которые они пришлют нам, а не просто увидим их структуру на экране и попытаемся понять их предназначение.
– Если делать выводы на основании известного нам, – кивнула Эла. – Возможно, именно так они добиваются подчинения. Или атакуют. Отправим им сообщение. Если они «услышат», им придется сделать это, читая молекулы своим телом и позволяя им произвести свой эффект. Таким образом, если эффект – отрава или смертельная болезнь, одно прочтение сообщения подвергнет их опасности. Это как если бы слова лупили нас по шее, и, чтобы что-нибудь услышать, нам надо было бы лечь и позволить кому-то выбранным им инструментом передать сообщение. Если это палец или перо – тогда славно, а если плотницкий топор, или мачете, или кувалда? Слишком плохо для нас.
– Все может быть совсем не так фатально, – довольно спокойно заявила Квара, ее соперничество с Элой забылось, как только она смогла самостоятельно развить идею. – Молекулы могут быть устройствами, изменяющими поведение. «Слушать» их – в буквальном смысле означает послушание.
– Не знаю, правы ли вы в деталях, – высказалась Джейн. – Но в этом случае у эксперимента больше шансов на успех. Кроме того, отсюда следовало бы, что десколадеры не имеют возможности атаковать нас напрямую. Это снижает вероятный риск.
– А люди еще говорят, что без компьютера ты ни черта не смыслишь, – бросил Миро.
И тут же смутился. Он заговорил с ней так же легкомысленно, как если бы проговаривал слова про себя, а Джейн слушала его через сережку. Но сейчас дразнить ее тем, что она потеряла доступ к компьютерной сети, оказалось совсем не ко времени, и слова прозвучали незнакомо и холодно. Таким образом он мог пошутить с Джейн в сережке. Но с Джейн во плоти такие шутки неуместны. Теперь она стала человеческим существом. У нее есть чувства, с которыми нужно считаться.
«У Джейн всегда были чувства, – подумал Миро. – Но я почти не думал о них, потому… потому что не должен был. Потому что не видел ее. Потому что в определенном смысле она не была для меня реальной».
– Я просто имел в виду… – проговорил Миро, – я просто имел в виду, что ты хорошо соображаешь.
– Спасибо, – поблагодарила Джейн без единой капли сарказма в голосе, но Миро понял, что ирония присутствует в самой ситуации. Миро, этот «однопроцессорный» человек, сообщал созданию с блестящим умом, что она хорошо рассуждает, как будто был в состоянии оценить ее.
Он снова разозлился – не на Джейн, на самого себя. Почему он должен следить за каждым произносимым словом только потому, что она получила тело не так, как все люди? Ну и что, что она не была человеком раньше, но сейчас-то она, безусловно, человек, и с ней можно говорить как с человеком. А если она чем-то и отличается от других людей, так что с того? Все человеческие существа отличаются друг от друга, и все же правила поведения разве не предписывают общаться со всеми сдержанно и вежливо? Если сказать слепому человеку: «Ты видишь, что я имею в виду?» – разве не будет метафорическое использование глагола «видеть» воспринято без обиды? Тогда почему нельзя сказать Джейн: «Ты хорошо соображаешь»? То, что ее мыслительный процесс неизмеримо глубже, чем у любого другого человека, еще не означает, что человек не может в разговоре с ней использовать стандартные выражения.
Снова взглянув на нее, Миро заметил в ее глазах какую-то грусть. Наверное, ее огорчило его очевидное смущение – сперва он привычно пошутил с ней, а потом смутился и начал оправдываться. Ирония ее «спасибо» в том, что он не оправдал ее ожиданий, не смог вести себя с ней естественно.
Нет, он
И в чем дело, в конце-то концов? Они здесь для того, чтобы решить проблему с десколадерами, а не для усовершенствования своих личных взаимоотношений после оптового «телообмена».
– Правильно ли я понимаю, что мы достигли соглашения? – спросила Эла. – Послать сообщение, в котором зашифровать информацию о вирусе десколады?
– Только первое, – быстро ответила Джейн. – По крайней мере, для начала.
– А когда они ответят, – кивнула Эла, – я попытаюсь создать прогноз того, что может случиться, если мы создадим и «усвоим» молекулу, которую они пришлют нам.
– Если они вообще пришлют ее, – усомнился Миро. – Если мы вообще на правильном пути.
– Слушай, а ты, случайно, не мистер Ободрение? – спросила Квара.
– Я мистер Испуганный от Задницы до Лодыжек, – сказал Миро. – В то время как ты просто мисс Старая Задница.