Ясухиро дрогнул под тяжестью гнева Аимаины.
– Но, сэнсэй, какое я имею отношение к военным?
– Мыслители духа Ямато учили философии, которую политики Ямато претворили в жизнь. Именно японские голоса создали перевес при принятии решения. Этот дьявольский флот должен быть остановлен.
– Но сегодня ничего уже нельзя сделать, – возразил Ясухиро. – Ансибли отключены, как и вся компьютерная сеть, до тех пор, пока страшный всепожирающий вирус не будет изгнан из системы.
– Завтра ансибли будут восстановлены. И завтра же позор японского участия в ксеноциде должен быть предотвращен.
– Почему вы пришли ко мне? – спросил Ясухиро. – Меня назвали именем моих великих предков, но именами Ясухиро, Йошиаки или Сейхи названа половина мальчиков в нашей семье. Я всего лишь управляющий «Цуцуми-Холдинга» в Нагойе…
– Не будь таким скромным, Ясухиро. Ты – Цуцуми из мира Священного Ветра.
– Ко мне, конечно, прислушиваются в других городах, – согласился Ясухиро, – но приказы приходят из семейного центра в Хонсю. Я вообще не имею никакого политического влияния. Если проблема в необходимистах, обратитесь к ним!
Аимаина вздохнул:
– А-а, это ничего не даст. Они потратят шесть месяцев на споры о том, как связать свою новую позицию со своей старой позицией, постепенно убеждаясь, что они вовсе не поменяли своего мнения и что их философия охватывает полный ставосьмиградусный спектр мнений. А политики – они уже связали себя своим выбором. Даже если философы изменят свое мнение, потребуется, чтобы сменилось, по меньшей мере, поколение политиков – три полных срока, как говорится, – чтобы новая доктрина стала реальностью. Тридцать лет! Лузитанский флот сделает свое черное дело задолго до того, как это произойдет.
– «Что же тогда остается, кроме отчаяния и позора, – процитировал Ясухиро, – если вы не собираетесь исполнить бесполезный и неумный ритуал».
Он улыбнулся своему учителю, понимая, что Аимаина узнает слова, которые он сам произносил, порицая древнюю практику сеппуку – ритуального самоубийства, из которого дух Ямато вырос, как ребенок вырастает из своих пеленок.
Аимаина не ответил на улыбку.
– Флот для Лузитании – сеппуку для духа Ямато.
Он подошел к Ясухиро и навис над ним, как скала, хотя, наверное, Ясухиро так только показалось, потому что он был на полголовы выше пожилого учителя.
– Политики сделали флот легитимным, поэтому философы не могут теперь изменить своего мнения. Но когда философия и выборы не могут изменить мнения политиков, это могут сделать деньги!
– Вы же не предлагаете унизиться до взятки? – спросил Ясухиро, пытаясь угадать, знает ли Аимаина, насколько широко распространен подкуп политиков.
– Ты думаешь, что я смотрю себе в задницу?
Услышав такое грубое выражение от своего учителя, Ясухиро поперхнулся нервным смешком и отвел глаза.
– Ты думаешь, я не знаю, что существует десять способов купить каждого продажного политика и сотни вариантов подкупа каждого честного? – поинтересовался Аимаина. – Пожертвования, угроза спонсирования оппонентов, денежные дары к знаменательной дате, работа, предоставленная родственникам или друзьям, – мне весь список перечислить?