Квара удивилась:

– Но Джейн не умерла! Разве не ясно? Мы сможем вернуться домой!

Вэл-Джейн сразу же направилась к своему терминалу. Каждое движение давалось ей легко – сказывались развитые рефлексы и привычки Вэл, но разуму Джейн каждое движение приносило ощущение новизны и свежести.

– Не знаю, – ответила она на вопрос, который Квара произнесла вслух, а другие задавали себе молча. – В этом теле я пока еще чувствую себя неуверенно. Связи с ансиблями пока еще нет. У меня нашлась горстка союзников, которые подключат некоторые из моих старых программ к сети, когда ее восстановят, – несколько самоанцев на Пасифике, Хань Фэй-цзы на Пути, университет Або на Пустоши. Хватит ли этого? Позволят ли новые сетевые программы собрать достаточно ресурсов, чтобы поддерживать всю информацию о звездолете с таким количеством людей на борту? Не будет ли мне мешать тело? И потом, чем окажется моя новая связь с материнскими деревьями – помощью или будет только отвлекать мое внимание? И наконец, самый главный вопрос: действительно ли все мы жаждем оказаться участниками первого пробного полета?

– Кому-то все равно придется, – пожала плечами Эла.

– Я думала провести эксперимент на одном из кораблей Лузитании, если смогу восстановить с ней контакт, – продолжала Джейн. – Королева Улья выделит мне для этого кого-нибудь. Таким образом, если мы потеряем корабль, будет не так жалко.

Джейн повернулась к дочери Улья, которая была с ними:

– Прошу, конечно, прощения.

– Ты не должна перед ней извиняться, – безапелляционно заявила Квара. – В действительности это просто Королева Улья.

Джейн подмигнула Миро. Миро скривился, и на его лице появилось красноречивое выражение досады. Он знал, что рабочие не вполне соответствовали тому, что о них все думали. Королевам Ульев иногда приходилось усмирять их, потому что не все они полностью подчинялись воле своих матерей. Были они рабынями или не были – придется решать следующим поколениям.

– Язык, основывающийся на генетических молекулах, – задумчиво произнесла Джейн. – Какая у него может быть грамматическая структура? И что является его носителем? Звук, запах или жест? Давайте посмотрим, насколько мы умны, когда я не помогаю нам из компьютера.

Фраза показалась ей такой забавной, что она громко рассмеялась. О, каким чудесным показался ей собственный смех, звучащий в ушах, пузырьками поднимающийся по ее легким, сокращающий диафрагму, брызжущий слезами из глаз!

Когда она отсмеялась, то поняла, каким тяжелым должен был казаться ее смех всем остальным.

– Прошу прощения, – извинилась она, смутившись, и почувствовала, как краснеют лицо и шея. Кто мог бы поверить, что она может быть такой горячей! Джейн чуть не засмеялась снова.

– Я еще не привыкла быть такой живой. Я понимаю, вам неприятно, что я радуюсь, когда вы все такие мрачные, но разве вы не понимаете? Даже если все мы умрем через несколько недель, когда кончится воздух, я не могу не изумляться своим ощущениям!

– Мы понимаем, – подбодрил ее Огнетушитель. – Ты перешла в свою вторую жизнь. Это время – счастливое для всех нас.

– Я провела время среди твоих деревьев, ты же знаешь, – обратилась к нему Джейн. – Материнские деревья нашли для меня место. Они приняли меня и утолили мой голод. Может быть, теперь мы брат и сестра?

– Я слабо понимаю, что значит иметь сестру, – ответил Огнетушитель, – но если ты помнишь жизнь в темноте материнского дерева, значит ты помнишь больше, чем я. Нам иногда снятся сны, но никаких настоящих воспоминаний о первой жизни, в темноте, у нас нет. Между прочим, это говорит о том, что нынешняя твоя жизнь – третья.

– Значит, я уже взрослая? – поинтересовалась Джейн и снова засмеялась.

И снова почувствовала, как от ее смеха все напряглись.