– Ты всё-таки не учишься на ошибках, – Кайл обхватывает её со спины и, поддерживаемый мощной водяной струёй, опускает на пол.

Такая тёплая, мягкая и хрупкая…волосы пахнут хризантемами, лотосом, цитрусом. Кажется, достаточно одного неосторожного нажатия, чтобы переломить пополам…

– Благодарю, -…но до позвоночника, судя по её лицу, вряд ли удастся кому-то добраться. – Идиот.

– Прими ванную ещё раз.

– Ты совсем страх потерял?!

– Его запах тебе не идёт.

Лицо девушки принимает совершенно не свойственное ей каменное выражение, и спустя минуту пухловатые губы растягиваются в презренной, но такой завораживающей улыбке.

– Оценивать нужно по вкусу.

******************

Я несусь по коридорам и отчаянно пытаюсь остудить красное лицо. Мозг игнорирует все приветствия и колкости, что летят от любезных людишек, а онемевшие пальцы позволяют куску бумаги восьмидесятого года выпуска лететь на пол – прямо под ноги идущим.

Какая-то несносная девчонка тянет ко мне руки, парень рядом с ней приветливо улыбается. Я крепко жмурюсь и, толкнув их локтями, пускаюсь на улицу со всех ног. Чувствую, как глаза охватывает пламя, а значит сейчас их цвет не напугает только чёртового эмо. Огонь крадётся по запястьям, по ногтям и прыгает на кончики волос.

Не хочу. Не хочу ощущать это снова. Омерзительную пустоту внутри, как та, что зияла в его глазах, когда меня вели к костру. Рука, которую мне протягивали с любовью, которая была сердцу дороже всех прелестей мира, которая успокаивала меня поглаживаниями по голове. Именно она толкнула моё тощее тело в лапы инквизиции, и именно она опустилась на голову златовласой леди, когда мои слёзы стали таять в языках пламени.

Поджав колени, я позволяю огню охватить тело и моментально превращаюсь в большой огарок свечи. Воспоминания текут по венам, по извилинам, заставляя слёзы застилать глаза, а конечности – неметь. Хочу закричать, но мысль о том, что школа может рухнуть от одного всхлипа, даёт гневу неплохого пинка.

Он был таким красивым. Добрым и улыбчивым. Однажды я даже видела, как он плачет.

– Рошель?

Он постоянно скандалил с деревенщиной, когда те пытались насадить меня на кол. Говорил: я лишь маленький ребёнок, что я могу сделать?

– Рошель, ты не думаешь, что…

Он хотел вытащить меня из того завала под всеобщие крики. Я протянула ему свои дрожащие ладони и увидела те кристально чистые слёзы. Слёзы, которые были чище и прекраснее всего, что мне приходилось видеть за всю свою никчёмную жизнь.

– …самовоспламенение на территории школы в разгар перемены добром не кончится?

Как же я могла знать, что те слёзы были слезами облегчения? Их град усилился, когда златовласая леди оказалась в его объятиях, а меня поволокли к помосту.