— Простите... Мне сказали, что вы можете помочь...

Баба Нюра, не ответив, подняла небольшое ведерко, наклонилась и вылила его содержимое под куст с белыми цветами, усыпанными ещё не высохшими капельками утренней росы.

— Мне надо уехать из деревни. Но я не знаю, как это сделать. Пробовала пробраться через заросли, но не вышло. Может, вы знаете, что может помочь?

— Люпины.

— Люпины? — удивилась я. — Мне нужно их сорвать? Посадить? Или...?

— Люпины мне не топчи. Или ты слепая? Не видишь, куда наступаешь?

Я опустила глаза и отшатнулась, поняв, что стою почти на клумбе.

— Извините... Так... Вы мне поможете? Поможете уехать отсюда?

— Отсюда не уехать. Сама ж, поди, всё знаешь.

— Должен же быть способ...

— Может и должен. Да только нет его, — равнодушно ответила старуха, оборвав последние ниточки, за которые я цеплялась.

К глазам снова подступали слезы. Я беззвучно сотрясалась, давя их в себе и не позволяя разреветься.

— Ну как же... Ведь я же... Я должна вернуться...

Бабка вдруг вскинула голову, с прищуром посмотрела на меня и подошла, не сводя глаз с моего лица. Подойдя вплотную, нагнулась и зрачки её расширились, почти полностью поглотив зеленую радужку.

— Иди-ка ты, Дарëна, домой. А подружка твоя позже придет.

Даша переступила с ноги на ногу, а Нюра сказала строже:

— Иди, говорю. Не трону я твою Женьку.

Как только девушка покинула двор, старуха махнула мне рукой.

— Зайди в избу. Чую, разговор у нас будет долгий.

Внутри зашевелилась тревога. Сердце отбивало в груди сумасшедший ритм, но противиться женщине я не посмела.