Да, я хотела, и он поклялся, что выполнит мои желания. Ахмед должен взойти на трон, иначе кому нужны все наши жертвы.

Загир покачал головой:

– Вас ждёт большое сражение. Одна случайная пуля, один удар сабли – и вашего принца не станет. Все ваши труды обратятся в прах! – Его слова будили мой собственный вечный страх. Неужто и правда? В самом деле, успех всего нашего дела целиком зависит от жизни одного-единственного смертного. – Ты хочешь спасти его, дочь Бахадура, потому и не отпускаешь меня! Ну что ж, я дам тебе то, чего ты хочешь.

В руке его сверкнул кинжал, и я испуганно отшатнулась, но Загир лишь протянул его рукояткой вперёд:

– Возьми!

– У меня есть свой, – поморщилась я с недоумением, покосившись на близкий свет.

«Скорее бы договориться, солдаты уже почти рядом. Что задумал джинн?»

– Спасти жизнь твоему принцу может только этот! – Воздух вокруг моих пальцев внезапно сгустился, заставив их сжаться на рукояти. – Убей им другого принца, и я обещаю, что твой принц уцелеет в битве и займёт трон. Жизнь за жизнь! – В голосе бессмертного слышалась насмешка.

«Кого он имеет в виду, Рахима или Жиня? Других принцев поблизости нет».

– А не хочешь – брось. – Джинн пожал плечами, и воздух отпустил мои пальцы. – Тогда он либо выживет, либо нет, тут уж как судьба решит. Но особой доброты я у неё не замечал, а ты?

Я тоже, но отвечать не стала. Загир только что стоял бок о бок со мной и вдруг оказался впереди, преградив путь. Так перескакивает с одной горящей крыши на другую пламя пожара. Споткнувшись от неожиданности, я замерла на месте. Джинн смотрел в упор, в его глазах пылала ярость.

– Не надейся перехитрить меня, дочь Бахадура! – прошипел он. – До сих пор я помогал тебе, но, если не получу свободы прямо сейчас, могу и сильно огорчить, что бы ты ни заставила меня прежде пообещать. Как и все смертные, ты хочешь слишком много, хочешь всего и сразу, желания твои противоречивы. Если их натравить друг на друга, как зверей в клетке, твоё сердце разобьётся вдребезги.

Он отступил в сторону, и я увидела, что все остальные тоже остановились, повинуясь жесту Шазад, которая стояла у самого выхода из туннеля. Загир двинулся вперёд, а я за ним. Люди расступались, пропуская нас. Шазад глянула на меня с надеждой, но я не могла её ободрить, не зная, что собирается делать джинн.

Стена Ашры проходила по склону горы в полусотне шагов от выхода, а по ту сторону сквозь мерцающую пламенную завесу виднелись суетящиеся фигуры солдат, ряды армейских палаток и сложенные между ними припасы. А ещё – солнечные блики на бронзовых головах.

Абдалы! Они везде. Солдатам ещё как-то можно отвести глаза, да что там, нас много, сумеем и отбиться, но только не от абдалов.

– Загир, погоди! – окликнула я джинна, задыхаясь от волнения.

Он остановился у самой стены:

– Свобода за свободу, дочь Бахадура. Ты обещала!

Его рука наотмашь хлестнула по световой завесе, но стена Ашры не рассыпалась в прах, а разлетелась осколками – как стеклянный купол над покоями султана. Только сверкающие искры не сыпались на землю, а вливались в тело джинна. То же самое он проделал раньше с магическим огнём абдалов, только теперь поглотил в тысячи раз больше.

Стена перестала существовать, Ашра умерла навсегда. Чтобы вывести нас из Эремота, бессмертный забрал её душу, которая защищала весь мир от того, что таилось в недрах горы.