– Нельзя забывать и о горожанах, – задумчиво произнесла я.
«Если не выключить машину, освобождённое пламя мёртвого джинна сотрёт с лица земли всю столицу».
– Амани права, – кивнула Шазад, хотя я думала совсем не о том. – В городе остались наши соратники и просто сторонники…
– О нашем появлении никто не должен знать, – возразил Рахим. – Если отец успеет подготовиться к штурму, он обратит нас в пепел ещё перед стенами.
– Да, но можно заранее вывести из города тех, кто может драться, – заметил Жинь, который сразу понял, что имела в виду Шазад.
– Вот и прекрасно, – кивнул Ахмед и обернулся к альбу. – Пока мы готовимся к походу на столицу, Сэм с Далилой проникнут в город и начнут выводить людей через подземные ходы. – Летите прямо сейчас.
«А ведь мы, наверное, в последний раз собрались вместе, – подумала я. – До битвы случая уже не будет, а после него вряд ли все останутся живы. Жертвы, жертвы… Сколько ещё друзей предстоит мне потерять?»
Я обвела взглядом лица сидящих за столом и вдруг ясно поняла, кто погибнет скорее всего: тот, кто меньше других боится умереть.
«Вот кого надо спасать!»
Когда остальные разошлись, мы остались с Шазад наедине.
– Ты всё-таки должна ему сказать, – вздохнула она, и я сразу поняла кому и что – Жиню о моей вероятной гибели от огня джиннов.
Мы уже привыкли прикрывать друг другу спину, но при штурме я не смогу защитить Шазад, а ей никак не уберечь меня от моей судьбы.
– Да, наверное, – согласилась я, дружески обняла её за плечи, наклонилась и чмокнула в щёку. Беглый поцелуй, как бы сестринский… но только мы не родственницы, а сами друг друга выбрали. Поцелуй Загира, переданный мною, позволит Шазад пережить решающий бой, но мы едва ли увидимся после него. – Пожалуй, скажу ему.
Глава 34.
Жили-были когда-то двое принцев, но совсем не так, как положено высоким особам. Не во дворце, а в хижине на другом краю света, вдали от своего отца-султана. Вместо роскошных одежд у них были чужие обноски, которые перешивала мать, а вместо изысканных яств – кусок лепёшки с жидкой похлёбкой, да и то не всегда. Денег становилось всё меньше, и матери не каждый день удавалось накормить детей досыта.
Однажды юные принцы сидели за столом, голодные и невыспавшиеся: малютка-сестра проплакала всю ночь. Мать поставила на стол миски, но только две, потому что на троих риса не хватало.
Один из мальчиков был недоволен, что его родная мать останется голодной. Мать его единокровного брата давно умерла в далёкой стране. Ещё больше он рассердился, когда увидел, что брату в миску она положила лишнюю ложку риса.
Принц счёл это несправедливым и в сердцах произнёс слова, которые брат не должен говорить брату. Сказал, что тот даже не родной ей сын, и это его вина, что они прозябают здесь, а значит, голодным больше пристало оставаться ему. Сел бы лучше на корабль, вон их сколько в порту, и уплыл назад в пустыню, пусть его там кормит кто-нибудь другой!
Братья никогда прежде не видели мать в таком гневе. Она велела сыну замолчать и никогда больше не заглядывать в миску брата, разве только чтобы убедиться, что тому хватает. Они все одна семья! А в наказание выгнала провинившегося сына из-за стола.
Сын был вне себя от обиды и решил уехать сам. Он уже начал собирать свои вещи, хотя брать было почти нечего, когда брат вернулся в их общую каморку и вывернул на кровать карманы, полные риса. Он пожалел брата, которого оставили без еды, и незаметно переложил рис из миски в карманы, чтобы отдать. Предпочёл сам остаться голодным, хотя брат только что хотел выгнать его из дома.