Высказывалось мнение, что здесь Данте, сам того не ведая, подошел к знаменитой утопии Платона: государству, которым правят философы (Fritz Kern, Humana Civitas. Staat, Kirche und Kultur: eine Dante-Untersuchung. Koehler, Leipzig, 1913, S. 5). Это не совсем точно. Данте прямо заявляет, что философы не способны управлять государством; это одна из причин, по которым он говорит о необходимости императора, который правил бы всеми людьми, в том числе философами. Тот факт, что Данте призывает императора править согласно философии, не означает, что править должны философы. Сущность позиции Данте, которую в силу какого-то исторического заговора упорно пытаются свести к некоей другой позиции, воспрещает императорской власти как таковой доступ к философии, а философа как такового в равной мере исключает из управления государством. Даже когда император-философ управляет согласно философии, он обладает властью над волями подчиненных ему людей не благодаря своей мудрости, а благодаря одному лишь Богу.
284
Было бы важно опубликовать текст неизданного комментария Гвидо Вернани на «Никомахову этику» (Cod. Vat. Lt. 1172, fol. 1r – 90r; указ. в изд.: M. Grabmann, Stuien uber den Einflufi… S. 90). В нем Гвидо, как представляется, проницательно отмечает следующий существенный пункт. В lib. I, dist. 2, cap. 3 он говорит «De opinione loquentium moraliter de felicitate» («о мнении рассуждающих о счастье с позиций морали»), тогда как в dist. 4 он говорит «De felicitate secundum veritatem» («о счастье сообразно истине»). В самом деле, политические учения сходятся или расходятся в этой моральной дистинкции в зависимости от того, сходятся они или расходятся в вопросе о священстве и империи.
285
«Философ, проникнутый аверроизмом настолько, насколько может быть таковым христианин: таким предстает Данте в своем трактате De Monarchia». B. Landry, Dante: De la Monarchie, Paris, F. Alcan, s.d., p. 52.
286
По этому вопросу см. прежде всего L. Gauthier, Accord de la religion et de laphi-losophie. Traite d’Ibn Rochd (Averroes), P. Fontana, Alger, 1905; и Averroes, Destructio destructionum, Disputatio Quarta, in: Aristoteles, Opera omnia, Venetiis, apud Jumtas, 1550, t. IX, f. 63. – Наиболее полное и взвешенное исследование вопроса принадлежит Л. Готье: L. Gauthier, La theorie d’Ibn Rochd (Averroes) sur le rapport de la religion et de laphilosophie, Paris, Leroux, 1909. – Самое общее введение в проблему содержится в работе: E. Gilson, Reason and Revelation in the Middle Ages, Ch. Scribner’s, New York, 1938, chap. II, pp. 38–53.
287
Об этих формулировках см. L. Gauthier, La theorie d’Ibn Rochd… p. 11.
288
Averroes, Destructio destructionum, loc. cit.
289
Pierre Dubois, De recuperatione Terre Sancte, ed. Ch.-V. Langlois, pp. 121–122, цит. в работе: P. Mandonnet, Siger de Brabant, t. I, p. 141, note 6. Вот текст П. Дюбуа: «Ad haec facit id quod super Polytica Aristotelis determinavit praecellentissimus doctor philosophiae, cuius eram tunc discipulus, magister Segerus de Brabantia, videlicet quod: Longe melius est civitatem regi legibus rectis quamprobes viris; quoniam non sunt nec esse possunt aliqui viri tam probi quin possible sit eos corrumpipassionibus irae, odii, amoris, timoris, concupiscentiae» [ «К этому относится то, что определил применительно к ‘Политике’ Аристотеля знаменитейший учитель философии, учеником коего я был в ту пору, магистр Сигер Брабантский, а именно: Государству лучше управляться правильными законами, чем порядочными мужами. Ибо некоторые мужи не бывают и не могут быть настолько порядочными, чтобы их не испортили страсти гнева, ненависти, любви, страха, вожделения». Ср. Аристотель, Политика, III, 16, 1287 a 18–20.
290
Если Марсилий Падуанский, как предполагают, находился под влиянием аверроизма, то сравнение его «Defensorpads» [ «Защитника мира»] с «Монархией» позволяет увидеть, насколько Данте отличается от политических аверроистов. Прежде всего, хотя Марсилий рассматривает проблему вселенской монархии как чуждую его предмету, он невольно с такой настойчивостью перечисляет возражения против нее, что не оставляет сомнений в своей враждебности этой идее {Defensorpads, diet. I, cap. 17, part. 10; ed. W. Previte-Orton, Cambridge, 1928, p. 94). Марсилий согласен с Данте в различении порядка государства, управляемого исключительно философией, и порядка Церкви, управляемого исключительно Откровением (op. cit., diet. I, cap. 4, part. 3, p. 12). Но, во-первых, Марсилий считает необходимость священства недоказуемой; а во-вторых, хотя он время от времени благоразумно напоминает в двух словах о пользе религии для будущей жизни (о которой, впрочем, философии ничего не известно), вся тяжесть его аргументации приходится на тезис Аверроэса, согласно которому религиозные догматы были выдуманы (ftnxerunt) философами и законодателями, дабы улучшить людей и обеспечить мир в гражданском сообществе. См. тот пространный и ясный фрагмент, в котором фигурирует эта фраза: «Cessabantquepropter haec in communitatibus multae contentiones et iniuriae. Unde pax etiam seu tranquillitas civitatum sufficiens pro statu praesenti saeculi difficile minus servabatur, quod expositione talium legum sive sectarum sapientes illi finaliter intendebant» [ «По этой причине в общинах прекратились многие распри и несправедливости. В силу этого стало легче соблюдать мир и спокойствие государств, достаточные для века сего, в чем и состояла конечная цель знающих людей, предложивших такие законы или религиозные учения»]. {Defensorpads, diet. I, cap. 5, part. 11, pp. 19–20). Это – Марсилий в чистом виде: религиозные догматы облегчают установление мира в государствах мира сего; следовательно, не нужно упрекать его в забвении существования другого мира. Но в этом и заключалась конечная цель, которую ставили перед собой законодатели, провозглашая эти догматы; следовательно, их цель не могла заключаться в том, чтобы открыть людям доступ к иному миру. В каждом существенном пункте высказывание Марсилия раскрывает то, что и содержалось в нем изначально. Данте никогда не придерживался того истинно аверроистского тезиса, что цель религий – это некая земная цель; для него это означало бы извращение религии, против которого он неустанно боролся. – О политической доктрине Марсилия см. C.W. Previte-Orton, Marsilius of Padua, in: Proceeding of the British Academy, vol. XXI, London, 1935, библиография p. 35, note 1.
291
См. A.H. Gilbert, Had Dante read the Politics of Aristotle? in: Publications of the Modern Language Association of America, vol. XLIII, № 3 (sept. 1928), pp. 602–613. Автор, прочем, не настаивает на том, что Данте не читал «Политики»; он лишь утверждает, что приводимые им цитаты можно объяснить заимствованиями из Эгидия Римского и Фомы Аквинского. Не претендуя на разрешение этого вопроса и даже склоняясь к тому выводу, который делается в этой весьма полезной работе, я бы, однако, заметил, что не все цитаты Данте из «Политики» обнаруживаются в текстах, которые автор рассматривает в качестве его возможных источников. Следовательно, вопрос остается открытым вплоть до получения новой информации. Цитаты из «Политики», присутствующие в «Монархии», содержатся в следующих местах: I, 3, 5, 12; II, 3, 7, 8. Цитаты из «Этики»: I, 3, 11, 13, 14, 15; II, 2, 3, 8, 12; III, 10, 12.