– Ты заказал носовые платки? – спросил он Гонта, который немного посторонился и нахмурился.

– Да, все слуги уже получили новые шелковые платки.

– Благодарю тебя, Гонт. Я ценю и то, как ты служишь мне, и то, как следишь за остальными в этом доме.

– О лучшем доме я и мечтать не мог, – ответил Гонт, и его голос дрогнул. Камердинер улыбнулся. – И не удивляйтесь, что по утрам я стал стучать и медлить перед тем, как зайти в комнату, чтобы разбудить вас.

– Наверное, это гораздо легче, чем дожидаться, пока я возвращаюсь со светских мероприятий, на которые сопровождаю Лили.

– Вы приходите все позже и позже, сэр. Хорошо, что сейчас вы женаты, иначе тайна ваших недавних вылазок могла бы раскрыться. Никто из слуг, разумеется, не знал о следах на утренней росе, ведущих в ее сад, или найденной посудомойкой сережке. Точно так же, как и о просьбе приготовить в два раза больше апельсиновых бисквитов, чем прежде.

– Я был голоден, – объяснил Эдж.

– Конечно, и очень часто казалось, будто из вашей комнаты слышатся голоса, когда вы были там один. Я сказал остальным, что вы ходите во сне, а по поводу серьги – что вы выбрали подарок и потеряли его часть. Голоса ранним утром – всего лишь призраки, появившиеся, потому что здесь когда-то произошла трагедия. Якобы это случилось еще до того, как построили дом, и произошедшее было слишком ужасающим, чтобы даже рассказывать об этом ныне живущим. Я объяснил, что узнал об этом, услышав, как один из призраков ругнулся, когда ударил ногу в темноте. Я нес полную околесицу, но выиграл пенс за то, что придумал лучшее объяснение быстрее всех. – Гонт вскинул бровь. – Но я заранее подготовился к тому, что придется дать какое-то объяснение, потому что я обычно замечаю все раньше других.

– А ты действительно дал той симпатичной горничной два шелковых платка?

– Да, – кивнул Гонт, пытаясь на ходу придумать причину, по которой эта служанка получила лишний подарок.

Эдж пожал плечами, но не отвернулся. Гонт поклонился, и озабоченное выражение мелькнуло на его лице. Он поспешил удалиться, не говоря больше ни слова, уносясь так, словно служанка засунула репейник ему в брюки. Эдж улыбнулся. Совсем скоро Гонт будет поглощен своим собственным романом, и Эдж сможет с ним поквитаться.

Как только камердинер ушел, дверь между комнатами открылась.

К нему вышла Лили, и уголки ее губ приподнялись.

– Ты уже готов?

– Да, – кивнул Эдж, глядя на украшавшее палец Лили кольцо, которое сверкало гораздо меньше ее глаз. А он и подумать не мог, как чудесно может выглядеть золотое обручальное кольцо, пока не увидел его на пальце своей жены.

И они вместе отправились в дом Эндрю и Беатрис. Наряду с проведением благотворительного мероприятия брат с женой представляли портрет его матери.