Короче, на этот раз я нашёл Малую Физиологическую быстро и сразу же заглянул внутрь. Все только рассаживались. Чистокожий типчик в синем балахоне похаживал перед кафедрой, нервно потирая руки; в первых рядах позёвывали по очереди солидные чипанутые сотрудники, все как один мордатые и важные; в средних рядах сдержанно переговаривались сотрудники помельче; на галёрке помещалась кафедральная мелюзга вперемешку со студентами, кое-кто из них уже лежал в отрыве от реала. Я вошёл и стал искать место в задних рядах.

— Эндрю! — крикнули с галёрки. Я увидел поднятую над лысыми головами руку, узнал Штуца и пошёл к нему, но по дороге обнаружил нечто, заставившее придержать шаг. Рядом с моим соседом по комнате сидел Бенито. Невероятно. Это после наших с ним утренних тёрок! Что ему понадобилось в аудитории, набитой синтетами?

— На ловца и зверь бежит, — как ни в чём не бывало приветствовал меня он, когда я, справившись с изумлением, подошёл ближе. — Садись, Эндрю.

— Падай, Дрю, — поддержал его Штуц.

— Так что там со слоями? — с большим интересом спросил у Штуцера Беня.

— Да ничего сложного, — с охотой стал рассказывать Штуц. — В первом слое — симплекс-поток, обычное чип-инфо. Если б кроме него ничего больше не было, ты получал бы то же, что льют в чип, скажем, мне. Те же ощущения. Обратный поток хилый — через мультиплексор, потому меню бы у тебя были как в активном скине, не шире. Но с дримодемом всё круче в разы.

Мне казалось, я сплю. Нереально это: Бенито, на дух не выносивший чипанутых, припёрся к ним на лекцию, расспрашивает о дримодеме, и кого! Хотя, если вдуматься, Штуц из-за своего бзика лучше понимает естетов. Получается, он чипанутый только наполовину. Может, поэтому мы с ним ужились, хоть и не без проблем.

— Самый глубокий слой, — продолжал Штуцер, — отладочная инфа. Её можно спрятать, чтоб не мешала. Можно вообще закрыть к ней доступ.

— А режим мастера?

— О нём же и говорю. Он доступен при включённом отладчике. Да он и есть — режим отладки. Вообще-то, в нём я не рублю. Пробовать надо. Знаю только, что с его защитой особенно туго. Через него орешки напрямую воткнуты в Сеть. Сквозь дримцентр, конечно.

— Орешки?

— Я о полушариях.

— Народ, не фоните, а? — попросил Штуца его сосед спереди. Оказывается, семинар уже начался, просто голос у нервного докладчика был слабый.

— Тема моего, тэкскэть, доклада, — сообщил лектор негромко, — некоторым образом связана с актуальнейшим комплексом проблем широкополосного двунаправленного беспроводного доступа, а именно с малоизученным, но чрезвычайно интересным явлением, получившим, тэкскэть, название, э-э, синдрома последействия. Некоторые аспекты этого любопытного, э-э, феномена исследовались мною на материале испытаний модулятора-демодулятора, любезно предоставленного корпорацией «Дримодем». Возвращаясь, как бы так выразиться, к истории вопроса…

Я отвлёкся. История вопроса меня мало интересовала, хотя последействие вещь стопроцентно интересная. Как его ни называй, синдром оно там или нет, суть от этого не меняется. Непонятно только, каким боком последействие относится к дримодему. Кто-кто, а я наблюдал это явление без всякого дримодема на материале поведения соседа по комнате. Вот этого самого Штуцера.

В первый раз это случилось через пару недель после моего поступления в универ. Я уже успел притерпеться к обычным штучкам Штуца, ночные подвиги соседа больше не лишали меня сна. Мерный скрип его кровати даже стал действовать на меня усыпляюще. Но жизнь приготовила новый сюрприз. Однажды утром я проснулся от ужасного грохота. Пока продирал глаза, что-то тяжело топало по полу, меня аж на кровати подбрасывало, потом грохот повторился. Я продрал глаза и сел. На полу извивался Штуцер, куртка его пижамы задралась чуть ли не до плеч, он пытался подняться, но почему-то не пробовал помочь себе руками. Глаза его были закрыты.

— Штуц! — позвал я. Бесполезно. Полный отрыв.

Пока я выбирался из постели, он ухитрился встать. И я понял, кто топотал так ужасно. Штуц перемещался по комнате прыжками, поставив ноги вместе. Допрыгает до выхода, дёрнет головой в сторону, потом ка-ак кинется на запертую дверь с размаху! Иногда после этого ему удавалось устоять на ногах, иногда нет, но, поднявшись, он вновь и вновь атаковал нашу несчастную дверь.

Меня он не замечал, привести его в чувство не удавалось, и я решил помочь. Штуц — ладно, что ему, раздолбаю, сделается, а дверь было жалко. Улучив момент, я распахнул её настежь, и Штуцер выпрыгнул в коридор. Надежда, что очередной заскок моего соседа пройдёт, когда препятствие исчезнет с его пути, не оправдалась. Он помчался по коридору огромными скачками, напоминая гигантского бесхвостого кенгуру.

— Штуц, осторожнее! Там лестница! — заорал я, когда сообразил, куда он направляется. Слава рыбьим яйцам, он не стал спускаться, поскакал наверх. Я побежал следом. Штуц уже запрыгнул на верхнюю площадку, до полусмерти напугав девчонку в банном халате и с полотенцем на голове. Когда я увидел, как мой сосед разворачивается на месте, до меня допёрло, наконец, в чём дело.