— Верхний Город, небоскрёбы с зеркальными гранями, коптеры — как стрекозы. Небо, облака. Красиво. Я понимаю. И вирт тоже… Но есть же вот это. Смотри.

Я проследил за её рукой. Что значит — это? Ну, парк. Фонари, скамейки. Старые деревья. Замусоренные вялой листвой дорожки. Наглые белки. Тускло всё. Осень в Нижнем Городе — не самое лучшее время. Мертвенный свет цедится сверху, холодно.

— Эти деревья, — говорила Ника, — росли здесь, когда Верхнего ещё не было. Они помнят солнце и дождь.

Да, тут она права, сто процентов. Чего-чего, а дождя в Нижнем Городе не бывает никогда. Разве что проблемы с перекрытием, но тогда это не дождь, а целый водопад, башку может снести струёй. Деревья, даже если и помнят что-то такое, теперь вполне довольны. Вон рядом с каждым шланг, чего ещё нужно?

— На городе свет клином не сошёлся. Зачем он тебе, Дрю? В мире много что есть кроме городов.

«Что есть? — думаю. — Дурацкие рисовые поля и синтокомбинаты?»

— Есть горы, — говорила Ника. — Леса. Моря есть где-то и океаны. В них острова.

«Чего это она?» — подумал я. Узкая ладошка Ники Нэйм лежала у меня на плече. И смотрела Ника Нэйм на меня странно.

— Звёзды ночью бывают, — сказала она, придвинувшись, и положила мне на плечо голову. Я сидел на краешке скамьи, как истукан.

— Кроме того, здесь есть я, — сказала Ника Нэйм. — А в Сети меня нет.

Я почувствовал… Нет, тепло её тела — само собой. Она же прижалась ко мне, как тут не почувствовать? Запах. Я, кажется, говорил вам, что запахи — моё слабое место. В том смысле, что почти их не чувствую. Вернее, до того самого времени не чувствовал и не очень-то по этому поводу печалился. Начхать было, по правде говоря. И вдруг — запах. Но я не обратил на него внимания, просто стало мне спокойно, как ни разу до того не бывало. И Верхний Город показался мне глупой выдумкой, а уж Сеть — тем более. Идите, думаю, вы все в задницу с Системой вашей, мэром хакнутой во все порты, с бениной матери яйцеголовым сыном, с нанофабриками вашими и дерьмодемами, с мастерами-мечтастерами и с мечтами их…

И тут бипнул мой налокотник. Пришёл от кого-то мэйл. Стараясь не потревожить Нику (голова её всё ещё лежала у меня на плече), я поднял руку и глянул на экран. Резкий, неприятный запах. Неживой. Никогда раньше не обращал внимания, как пахнет от мозга-эмулятора.

— Что там, Дрю? — лениво поинтересовалась Ника. Голова на моём плече шевельнулась. И снова тот запах. Я никак не мог понять, что это пахнет так — палые листья? Спокойно, живо.

— Мэйл пришёл, — ответил я.

— Письмо? — Ника подняла голову и отстранилась. В глазах скрытое беспокойство. «Она не хочет показать, что ей любопытно, от кого мэйл», — сообразил я.

— Вот, смотри, — я подсунул Нике экран и только после этого заметил в заголовке слово «Дримодем». И не только в заголовке.

Корпорация «Дримодем» была рада сообщить, что мне, студенту факультета тестирования Эндрю, айди такой-то, предлагается подписать договор об испытаниях универсального беспроводного дуплексного широкополосного модулятора-демодулятора, для каковой цели я могу получить вышеуказанный дримодем безвозмездно. Если меня интересует предложение корпорации, мне следует прибыть в кабинет два двадцать один административно-хозяйственного сектора, где мне будет предоставлена возможность ознакомиться с договором и подписать его. Необходимое оборудование я могу получить там же, равно как и подробные инструкции. Корпорация берёт на себя обязательство обеспечить мне бесплатный доступ к ресурсам дримцентра на время тестирования. Информацию о кодах доступа и мерах безопасности сообщит мне уполномоченный по делам фирмы. Ну и всякие трали-вали о неразглашении, ответственности за несанкционированный доступ и всё такое.

— Я так и думала, — сказала, кивая, Ника, — все это получат. Сегодня же побегут за модемами и полезут в Сеть. Мэр знал, кого позвать к себе в кабинет.

— При чём здесь Далила?

— Приманка для таких… — Ника осеклась.