Джефф: Потому что сперва это кажется дикостью. Я присоединился к проекту по борьбе с голодом более 30 лет назад. Вернер Эрхард[59] проводил встречи, где рассказывал, насколько серьезна проблема голода по всему миру и что мы уже знаем, как покончить с этим. Он называл отдельные страны, которые справились с голодом, и рассказывал, как им это удалось. Проблема не в том, что где-то недостаточно еды, денег или навыков, она в том, чтобы создать импульс политической воли, который покончит с голодом.

Затем он спросил: «А что вы хотите сделать, чтобы создать этот политический импульс? Что вы можете сделать?» Он предложил обойтись без красивых жестов вроде пожертвования сотни долларов для того, чтобы приглушить чувство вины, но сделать что-то органичное для жизни каждого из нас. То, что мы сможем поддерживать своими силами. Так что я начал думать об этом и воодушевился: «Ух ты, голод — это глобальная проблема, и при этом с ней вполне реально справиться. Если мы можем покончить с голодом, подумай, сколько уверенности это придаст в решении других жизненных проблем».

И я спросил себя: «Так что бы ты хотел сделать, Джефф? Пожалуй, такой медийный человек, как ты, может распространять идею, встречаться с политиками, снимать про это кино». Так что вначале я всерьез вдохновился, но потом мои мысли приняли другой оборот: «Ты действительно хочешь этим заниматься? Ты уверен? Ты готов на это? От тебя многое потребуется. Ты уже напрягся, ты не уверен, сможешь ли с этим справиться. С другой стороны, хочешь ли ты прожить свою жизнь, зная, что голод можно остановить, и ничего не делая для этого? Разве это не хуже?»

Так что я заключил с собой сделку. Я решил идти к свету, который видел в конце тоннеля, но, если мне понадобится небольшая передышка, я себе это позволю. Если меня попросят сделать что-то, чего я не хочу, я не дам сбить себя с пути. Я просто возьму короткую передышку. Так мне было легче двигаться дальше, с каждым шагом требуя от себя чуть большего.

Эта сделка с собой продолжилась и позже, когда мы основали организацию по борьбе с голодом (End Hunger Network) вместе с Монте Фактором[60], Джерри Мишо и другими. Как я и ожидал, меня порой просили сделать то, чего я не хотел. Некоторые задачи были слишком сложными, за пределами моих возможностей, и я просто отказывался. Некоторые были трудными, но полезными для моего развития, как растяжка, тогда я говорил себе: «Это будет непросто, дружище, но я попробую».

То же самое происходит и в других сферах моей жизни. Я иногда провожу небольшие эксперименты типа: «Знаю, что сейчас тебе это кажется не лучшей идеей, но просто попробуй и посмотри, что получится». Если задача не слишком превосходит мои возможности, я берусь за нее. И с каждым таким экспериментом я узнаю что-то, чего не знал до этого. Я просто пробираюсь на ощупь. «О, вот так хорошо — мне нравится. Отличная растяжка, да еще по пути к цели».

Даже в этот раз, когда ты пригласил меня приехать сюда с Ив и поработать над книгой, мои мысли устроили ураган: «У меня только что закончились съемки. — А как же Сью? Мне нужно побыть с ней. — Да и самому нужно хотя бы немного свободного времени. — А подготовка к следующему фильму? — Да еще привести себя в форму. — Вот черт, они все-таки хотят поехать. — Я бы очень хотел увидеться, но попозже. — Они не могут попозже». В общем, меня охватила паника, что случается со мной довольно часто. Я бы хотел больше походить на Чувака. На самом деле мне гораздо спокойнее во время съемок, потому что, когда я не работаю над фильмом, мир обрушивается на меня.

Возможно, ты понял, что происходило со мной в тот момент, и сказал: «Хорошо, что ты практикуешь дзен». Эта фраза прозвучала для меня как коан, и после нашего разговора я задумался. Вначале я еще чувствовал напряжение, но затем ко мне пришло вот что: «Будь здесь и сейчас. Не мучай себя, думая обо всем, что нужно сделать. Где ты прямо сейчас?» Я немного расслабился. «О, Ив и Берн, да. Это будет отличная тусовка, и к тому же я научусь чему-то новому вместе с ними».

Подобная паника охватывает меня, когда я снимаюсь в кино. Люди иногда спрашивают, как я выбираю фильмы, в которых буду сниматься. В какой-то мере я прилагаю все усилия, чтобы ничего не выбирать, потому что знаю, чего это стоит — выбирать, над чем работать. Чувак любит комфорт, дружище. А мне кажется, что смеяться, плакать и быть настоящим всем своим существом в этом, новом фильме я смогу лучше, чем в предыдущем. Все внутри меня требует, чтобы я вышел из зоны комфорта. Но Чувак во мне говорит: «Да ладно! Я это уже проходил. Мне нужно сделать это еще лучше? Пытаешься взять меня на слабо?»

В результате приходит беспокойство: «Готов ли я на это? Смогу ли я?» Так что я сопротивляюсь как могу, пока меня не охватывает настоящий ужас. Я напуган до смерти, но уже слишком заинтересован, чтобы отказаться от затеи. Фильм «Сумасшедшее сердце» — прекрасный тому пример. Мне нужно было делать кучу всего во время съемок: играть свою музыку, общаться с друзьями, Джон Гудвин должен был написать для меня мелодию. И тут начались эти голоса:

— Но что будет, если я не потяну?

— Это же твоя мечта. Она может остаться в Стране Грез или стать реальностью, выбирай.

— Но что будет, если я не потяну?

— Да, но разве не за этим мы живем?

А потом я просто делаю это, и выходит лучше, чем я когда-либо мог подумать, особенно в случае с «Сумасшедшим сердцем», «Лебовски» и некоторыми другими, особо любимыми фильмами. Я начинаю работу с высоким уровнем ожиданий, но все эти ожидания смывает словно волной, и случается нечто намного прекраснее. Сначала я чувствую сопротивление, упираюсь, а затем — БУМ! — врывается свежая волна. Но для того чтобы это произошло, я должен быть готов экспериментировать с неприятными чувствами. Это почти как в йоге — ты растягиваешь мышцы, пытаясь дотянуться до того, что непросто достать.

Я научился отслеживать эти реакции, когда они возникают, и вместо того, чтобы говорить «да» или «нет», вместо того, чтобы сразу запрыгивать, я мягко принимаю очередной вызов. Я научился создавать больше пространства для самого себя; это дает мне чувство свободы. И постепенно проблемы становятся более податливыми.

В наше время многим трудно преодолеть собственный цинизм. Я знаю это по себе. Всегда можно сказать себе: «Боже, зачем вообще что-то делать? Только посмотри на все эти проблемы, на этих политиков. Ты шутишь? Я не пойду голосовать». Но как работать с цинизмом? Думаю, первый шаг — просто заметить его в себе. Затем немного помассировать, чтобы он стал податливым.

Еще я узнал, что мои границы отличаются от того, как я их себе представляю. На самом деле каждый раз, когда я подвергаю их проверке, они немного раздвигаются. Я по-прежнему следую этому пути, мой шаг становится чуть шире, а затем еще чуть-чуть. Я уважаю свой ритм и в то же время постоянно ставлю перед собой новые задачи, понимаешь? Я должен, это просто необходимо, наконец-то быть себе другом.