«Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И отошед немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты… Ещё, отошед в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить её, да будет воля Твоя… И оставив их, отошёл опять и помолился в третий раз, сказав то же слово».

Вот так говорит третий автор, Лука (22:41-42):

«И Сам отошёл от них на вержение камня и, преклонив колена, молился, говоря: Отче! О, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет».

Вот что сказал самый первый из них, Марк (14:34-36, 39, 41):

«И сказал им: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь, и бодрствуйте. И, отошед немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал час сей; и говорил: Авва Отче! Всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты… И опять отошед, молился, сказав то же слово… И приходит в третий раз и говорит им: вы всё ещё спите и почиваете? Кончено, пришёл час; вот, предаётся Сын Человеческий в руки грешников».

Иоанн (18:11) был совсем краток: «…Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?».

Какой же был смысл в этой Его молитве к Отцу, если всё, как Он и точно знал, бесполезно. Тем более, что у всех, кроме Иоанна, молился Он в одном приёме трижды. У Иоанна Иисус тоже молился (см. гл.17), но это совершенно другая молитва, не молитва слабого, а молитва-оберег перед Богом за остающихся учеников. Но сначала (стих 4): «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить…». То есть, ещё не будучи казнённым, Иисус уже говорит об этом, как о свершившемся факте.  И далее, Иуда ещё не предал Иисуса, а Иисус просит Бога: «Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! Соблюди их во имя Твоё, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы».

Конечно, «всех соблюди», без различения на предателей и друзей.

И абсолютно противоположное у евангелистов-предшественников. Почти одинаково у Марка и Матфея, покороче у Луки, но смысл у всех них одинаковый: всё, что случится, заранее предназначено, но горе тому, кто этому предназначению даст ход. Вот так! Скажете, что я придумываю? Ничего подобного! Читайте сами.

«И когда они возлежали и ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня. Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? Он же сказал им в ответ: один из двенадцати, обмакивающий со Мною в блюдо. Впрочем, Сын Человеческий идёт, как писано о Нём; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предаётся: лучше было бы тому человеку не родиться» (Евангелие от Марка, 14:18-21).

«И когда они ели, сказал: истинно говорю вам, один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал им в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня; впрочем, Сын Человеческий идёт, как писано о Нём; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предаётся: лучше было бы этому человеку не родиться» (Евангелие от Матфея, 26:21-24).

«И вот рука предающего Меня со Мною за столом. Впрочем, Сын Человеческий идёт по предназначению; но горе тому человеку, которым Он предаётся» (Евангелие от Луки, 22:21-22).

Но самое замечательное, на мой взгляд, это предшествующие события, описанные Иоанном (см. гл. 13), произошедшие практически до молитвы перед Богом за учеников.

«Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня принимает Пославшего Меня. Сказав это, Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит. Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса; ему Симон Пётр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит. Он, припадши к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! Кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошёл в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее» (Евангелие от Иоанна, 13:20-27).

То есть Иисус в 17 главе молился и за предателя Иуду, которому Он подсунул кусок хлеба, а вместе с этим куском и вселил в него сатану. Он мог бы подсунуть этот же кусок и другому ученику, Ему было всё равно, кто Его предаст, потому что для Него они были все равны, потому что всех их дал Ему Бог. И не только дал, а дал, чтобы они были «едино, как и Мы». Недаром у Иоанна (19:30) Иисус, умирая на кресте, сказал: «Свершилось!», как утверждение исполненного, о чём была ранее договорённость, а не «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Евангелие от Марка, 15:34; Евангелие от Матфея, 27:46), и не «Отче! в руки Твои предаю дух Мой».

Вот эти возможные толкования, разночтения о предательстве Иуды Искариота, что, на мой взгляд, явно усматриваются в Евангелиях, и приводят к смятению ещё оставшегося, я надеюсь, ума.