Съехала с рельс, пожалуй, я уже тогда. Не вспомню и половины происходящего. Помню Марка. Разговор с тёткой. Её переговоры с Максом. Онлайн-покупку Марком билетов на поезд. Настояние проверить скрины на своём телефоне. Сборы. В тумане. Марку приходилось то и дело поглядывать на меня. Братом я его уже не называю, как несложно заметить. Я заблудилась среди тумана. Меня потряхивало. Я не отходила от него ни на шаг. Я боялась за него. Помним, про страх и желание (мысль, подкреплённая чувством).
Фиолетовое марево над фотографией. Нет, серьёзно. Не могу.
Это случилось перед поездом, когда мы пошли в киоск: купить сигарет.
Мужчина-мальчик, женщина-девочка. Дядя Гриша должен был отвезти нас на вокзал. Как встречал, так и отвезти. Всех нас: меня, Марка и наших призраков. В последний момент его отозвали куда-то. Как всегда: последний момент.
Мы сказали: «Всё хорошо, вызовем такси. Дойдём до магазина, купим еды в дорогу и оттуда уедем». Вещей взяли немного. Тётя Юля, чернобровая, полная и потерянная, вместе с дочерьми, не успели обернуться, как мы ушли. Попрощались и ушли. Марк сказал: «Его не вернёшь. Его нет. Это факт. Падение – факт. Наверняка, объявят траур. Он был, в падении, не один. Тебе и мне, нам бы… ладно, не буду. Ты и так всё знаешь».
Я сказала: «Марк, я люблю тебя. Так и не так. По-всякому». Он ответил тем же и поцеловал меня, как положено: рот в рот, до бездыханности. На проезжей части. Выдохнула. И вдохнула. Обняла его. Без слёз. Безо всего. Футболка над грудью, в вороте куртки (запах своего, не чужого, нужный носу), руки, меня закрывшие. Никогда не застёгивался. Жарко ему было.
Помню, как навесила на себя гитару и держала у ног рюкзак. На бетонной плите возле ларька. Перекрёсток, у которого он стоял, не был оживлённым. Был гололёд. И, откуда ни возьмись, появилась машина. Здоровый грузовик. Вместе с девочкой. Четвёртой. Девочка крикнула: «Ребята, не уезжайте, подождите!» И дёрнула через дорогу. Именно в момент, когда грузовик поворачивал. Марк обернулся.
Что случилось дальше, было миражом. Я и моргнуть не успела.
Марк выскочил на дорогу и оттолкнул её от капота. Она упала назад. Хрустнули кости. Не её кости. Грузовик не остановился.
Я посмотрела на асфальт и увидела кровавое пятно. Мясо, органы, жилы, сухожилия, артерии, вены… Кровь была. Человека не было.
Я посмотрела на четвёртую и увидела… себя. С зелёной кожей. И улыбкой.
Кажется, я закричала.
Шаг и ещё шаг. Шагала пешком. Шла и ещё шла. Шла пешком на вокзал.
Марк, невредимый, догнал меня. Забрал тяжёлый рюкзак.
– Надорвёшься, – пожурил он. Повесил гитару себе через плечо. Я чувствовала её тяжесть на своём. Между нами не было разницы.
Вокруг пульсировала энергия.