— Ты хорошо постарался, Рольф, — похвалила его Изабелла. — Спасибо тебе. Не знаю, что бы случилось с Лэнгстоном, не будь тебя. Но мы с Хью больше не уедем отсюда.

— Хью должен служить королю. Изабелла, — сказал Рольф. — Если король призовет нас, мы должны будем уехать. Иначе нас сочтут изменниками.

Изабелла задумчиво потягивала вино. Она промолчала: сказать было нечего. Оставалось лишь молиться, чтобы Генри Боклерк забыл о Хью Фоконье и Рольфе де Брияре, когда придет пора воевать с Нормандией. Усталость внезапно навалилась на нее, и она заснула у камина. Кубок наклонился у нее в руке, и остатки вина пролились на пол.

Хью взял у нее кубок и сел к столу.

— Пускай поспит, пока не уберем наших гостей из зала, — тихо проговорил он. — Потом я ее разбужу, и мы впервые за эти месяцы ляжем в собственную постель.

— Она рассказала мне о ваших приключениях, но мне кажется, далеко не все, — с неожиданной проницательностью сказала Алетта. — Вы можете что-нибудь добавить к этой истории?

— Если даже и могу, — мрачно сказал Хью, — то лучше не спрашивайте об этом Белли. Мы рассказали все, что вам нужно знать. Нам больше нечего сказать вам, Алетта. Умоляю вас, не допускайте, чтобы ваше любопытство взяло верх над здравым смыслом. — Хью Фоконье не мог представить себе, что сталось бы с его чувствительной тещей, если бы она услышала об извращениях, которые творили Гай Бретонский и его сестра. Алетта пришла бы в ужас, узнай она об этих мерзостях. Он не хотел обсуждать это даже со своим лучшим другом Рольфом де Брияром. Впрочем, с Изабеллой он еще об этом побеседует.

Около полуночи явился один из стражников и сообщил, что Ричард де Манвиль и Люк де Сай уже крепко спят. Хью и Рольф немедленно встали и пошли проследить, как незваных гостей будут нести в хлев. Войдя в зал, они переглянулись и обменялись усмешками: двое нормандцев громко храпели прямо за столом. Их вытащили во двор и уложили на носилки, подвешенные между двумя лошадьми. Потом лошадей вывели из замка, спустились вниз по холму и двинулись через спящую деревню к переправе. Лодочник перевез их на другой берег, и лошадей отвели в хлев, недавно послуживший укрытием для отряда Хью. Затем Ричарда де Манвиля и Люка де Сая сняли с носилок и положили на солому. Нормандцы продолжали храпеть.

— Как бы я хотел быть здесь завтра утром и посмотреть, как эти красавчики проснутся, — хихикнул Рольф. — Интересно, что они подумают!

— Сначала они наверняка придут в замешательство, — ответил Хью, — а потом, очевидно, решат, что каким-то образом сами перебрались через реку с пьяных глаз, да так и заснули на соломе. Но потом они вернутся в замок и увидят, что мы уже дома. Вот тут-то и начнется настоящее веселье.

Хью и Рольф переправились обратно со своими стражниками и лошадьми. Когда Хью Фоконье, хозяин Лэнгстона, въехал во двор замка, всеобщая перемена настроения была очень ощутима. Ворота снова заперли на засов, и Хью отправился за своей женой, чтобы ввести ее в Большой зал. Встав на колени у ее стула, он поцеловал ее в щеку.

Белли медленно открыла глаза.

— Все готово? — спросила она.

— Да, Белли. Ричард де Манвиль со своим дружком дрыхнут в хлеву, — сказал он, помогая ей подняться на ноги. — Пойдем в нашу спальню. — И они двинулись из Новой башни в главную часть замка. Изабелла тихо положила голову на плечо мужу. Она очень устала.

Из темного угла появилась Агнесса с широкой улыбкой на лице:

— Добро пожаловать домой, милорд! Добро пожаловать домой, миледи!

Она украдкой бросила взгляд на Линда, и его ответный взгляд сказал Агнессе все, что она хотела узнать. Он все еще любил ее. Агнесса старалась сохранить спокойствие, но слезы, навернувшиеся ей на глаза, сказали, что она тоже любит его.

— Пока вы тут выносили этого нахала, — сказала Агнесса, — я разбудила служанок, и мы убрали из спальни его вещи и постелили чистое белье, милорд. Сегодня вы будете спать в своей постели! Мне остаться? Может быть, госпоже понадобится моя помощь, чтобы раздеться?

— Думаю, она слишком устала, чтобы раздеваться, девочка моя, — ласково ответил ей Хью. — Ступай спать, а завтра утром ты сможешь поговорить со своей госпожой. Я просто сниму с нее дорожные сапоги и накрою покрывалом. Видишь — она спит на ходу.

Изабелла сквозь дрему слышала их знакомые голоса.