Эдуард III, руки которого были связаны войной во Фландрии, возложил заботы по обороне герцогства на местных чиновников. В июле 1338 года командование военными действиями приняли на себя сенешаль Гаскони сэр Оливер Ингэм и наместник Бернар-Эз IV, сир д’Альбре. Сеньоры д’Альбре издавна были верной опорой Англии. При Эдуарде I ведение переговоров об англо-кастильском союзе было поручено Аманье VII, входившему в королевский совет — деду нынешнего сира д’Альбре. Бернар-Эз продолжал политику своего предшественника, несмотря на попытки короля Богемии переманить его на сторону Филиппа VI, обещавшего за отступничество огромные суммы. Сир д’Альбре мог позволить себе проигнорировать авансы короля Франции, ибо сравниться по богатству с ним мог разве что капталь де Бюш. Жан де Грайи, унаследовавший этот титул в 1343 году, также был признанным лидером английской партии — его семья служила владыкам Англии в течение нескольких поколений.

Более мелкие сеньоры области Бордо — де Помье, де Леспар, де Лангуаран и многие другие — также были настроены проанглийски. Но по мере удаления от побережья и, соответственно, приближения к французским границам, сторонников Англии становилось всё меньше. В частности, из области Ажене к ним можно было отнести единственного знатного сеньора — Арно де Дюрфора. Англофильские устремления местной знати поддерживались щедрыми субсидиями, и французам трудно было что-то этому противопоставить. Поэтому они торжествовали недолго: их наступление было остановлено ещё до лета 1344 года, а Сен-Макер и Блай отбиты назад.

Новая экспедиция, предпринятая французами в 1345 году, вновь сместила границы английского влияния к Бордо и Медоку. Однако Генри Гросмонтский, тогда ещё граф Дербийский, предпринял успешное контрнаступление, которое кардинально изменило ситуацию: неприятельские войска под командованием новоявленного Жана Гиеньского не смогли ему противостоять. В битве при Обероше армия под командованием Бертрана I, графа де Л’Иль-Журдана, потерпела обидное поражение от значительно уступавших ей по численности англичан, а сам полководец был взят в плен. После этого многие колебавшиеся в своих симпатиях сеньоры вспомнили о клятве верности, данной королю Эдуарду III. В конце 1345 года английской армии сдался Эгийон, а в 1346 году Генри Гросмонтский провёл глубокий рейд по территориям Сентонжа и Пуату и оставил там сильные гарнизоны.

После того, как границы английских владений в Аквитании были частично восстановлены, настало время для анализа предшествующих неудач. Стало совершенно ясно, что система обороны провинции никуда не годилась, и её следовало коренным образом переосмыслить. Вместо стационарных немногочисленных пехотных гарнизонов, которым не под силу было контролировать обширные территории, для защиты границ создавались мобильные кавалерийские отряды, нанимаемые по мере надобности. Такие войска показали себя более эффективными, но стоили они весьма недёшево. Финансовая ситуация в Аквитании, жившей до сих пор более-менее по средствам и даже отправлявшей порой излишки в английское казначейство, сильно изменилась к худшему не в последнюю очередь из-за этой реорганизации.

Мало того, что полезное вроде бы дело — разработка новой оборонительной стратегии — обернулась для провинции материальными затруднениями, так ещё и ротация кадров сказалась на её обороноспособности не лучшим образом. Талантливый военачальник Генри Гросмонтский был отозван из Аквитании, а на его место в 1351 году назначен Ральф, граф Стаффордский. Не то, чтобы он оказался совсем уж неспособным командиром, но достойным противником Жану, графу д’Арманьяку, назначенному королём Жаном II Добрым наместником Лангедока в 1352 году, Стаффорд не стал. В сентябре и октябре 1353 года д’Арманьяк дважды вторгался в Ажене, в январе следующего года провёл несколько атак на юг Керси, осадив замки Бовиль и Фреспеш, затем взял Пор-Сен-Мари на Гаронне. И всё это он проделал с небольшим количеством войск и при ощутимой нехватке денег. Естественно, Эдуард III пришёл к выводу о необходимости сменить своего лейтенанта в юго-западной Франции.

В общих чертах таким было положение дел, когда Эдуард Вудстокский спешно готовился отбыть в Аквитанию. На его плечи легла основная тяжесть по организации экспедиции, хотя каждый участник похода должен был явиться к месту сбора с собственной свитой из рыцарей, оруженосцев и лучников. Принц же снарядил и самый большой отряд, составлявший почти половину войска. Всего за море отплывали 1000 латников, 1000 конных лучников и 600 пехотинцев, из которых 300-400 были лучниками. По сравнению с армией, принимавшей участие в битве при Креси и насчитывавшей около 8500 человек, это была весьма скромная рать, но и задача её была несколько иной. Принц вёл с собой в Аквитанию лишь ядро, вокруг которого там должна была собраться армия местных феодалов.

Все шесть магнатов, сопровождавших двадцатипятилетнего полководца, были опытными солдатами и ветеранами битвы при Креси. Правой рукой и главным советником Эдуарда Вудстокского по праву считался Роберт де Аффорд, граф Саффолкский, а маршалом армии был назначен Рейнолд, лорд Кобэм Стербороский. С принцем отправились также Томас Бошан, граф Уорикский, Джон де Вер, граф Оксфордский, Уильям Монтекьют, граф Солсберийский, и Джон, лорд Лайл Ружмонтский. Из этих баронов только лорд Лайл сражался прежде в Аквитании под знамёнами Генри Гросмонтского. Зато в собственной свите принца состояли по меньшей мере три рыцаря, уже воевавших в Гиени — это были сэр Нил Лоринг, сэр Джеймс Одли и сэр Ричард Стаффорд, служившие у того же Генри Гросмонтского. Все перечисленные лорды и рыцари, а также сэр Джон Чандос, сэр Джон Уингфилд и сэр Бартоломью Бергерш-младший, сын давнего соратника принца лорда Бергерша-старшего, входили в военный совет, осуществлявший руководство кампанией.

Незадолго до срока, назначенного для сбора армии, Эдуард Вудстокский получил официальное назначение: он отправлялся в Аквитанию не просто как командующий экспедицией, но как наместник. В королевской грамоте его права и обязанности перечислялись с поразительной дотошностью:

«Контракт между королём и принцем, свидетельствующий о том, что король назначил принца в качестве своего наместника в Гасконь, куда тот отправится со свитой из 433 латников и 700 лучников (400 конных и 300 пеших), а также с латниками и лучниками графов Уорикского, Саффолкского, Оксфордского и Солсберийского, сэра Джона де Лайла и сэра Рейнолда де Кобэма, которые должны отбыть с принцем в указанные земли. Принц останется в указанных землях как наместник, пока королю сие будет благоугодно. Король выплатил возмещение расходов на кампанию и вознаграждение авансом — ему и людям его свиты за полгода, начиная с того дня, когда он и его люди достигнут моря для отплытия. В конце полугодия будут оплачены следующие расходы и выплачено вознаграждение авансом, ежели король пожелает, чтобы принц оставался и дальше в тех землях.

Более того, принц должен иметь с собой достаточно денег для умиротворения людей в той стране, а также для других целей, которые он сочтёт надлежащими для королевского блага. Он имеет полную власть издавать и скреплять королевской большой печатью ордонансы и действовать, как сочтёт наилучшим для чести и блага короля и страны в герцогстве Гасконь и королевских землях так, как будто король присутствует там собственной персоной, и снимать любых министров, и назначать других на их место. Более того, никакие доходы, ренты, таможенные сборы, чеканка и другая прибыль, идущая королю, не могут быть использованы или потрачены без приказа принца. Также указанные деньги не могут быть переданы какому-либо лорду или другой персоне, но должны быть потрачены исключительно на королевские дела по приказу и под надзором принца...

Принц может жаловать земли, приобретённые во время войны, как он сочтёт наиболее выгодным для короля... Принц должен иметь полную власть заключать и скреплять королевской большой печатью перемирия — длительные или короткие, а также договоры о приостановлении военных действий, как он сочтёт наиболее выгодным для короля, и утверждать их.

Король обязан организовать снабжение Тонне, Тальбура, Субиза и Рошфора, и если какой-либо из этих четырёх городов будет потерян из-за недостатка припасов, то вины принца в том не будет. Король также заявляет, что если принц или его люди возьмут пленников в тех землях, то принц может поступать с ними по своей воле, кроме единственно главнокомандующего, но и в этом случае король гарантирует соответствующее вознаграждение. Принц получает все выгоды от войны, кроме городов, замков, земель, ренты и оммажей, но и в отношении этого он должен иметь полную власть по комиссии передавать их или отдавать в аренду, как сочтёт наиболее выгодным для короля. Принц также должен иметь полную власть по комиссии приводить под руку короля все земли, города, замки, привилегии, таможни, чеканку монет и прочее, принадлежавшее когда-либо герцогству Гиень, в каковую землю он ныне отбывает, где бы ни счёл он добрым и законным сделать это...

Принц должен иметь власть по комиссии отправлять правосудие над всеми бунтовщиками и непокорными в тех землях, миловать их и дарить им жизнь и избавлять от казни. И все сделки, которые он с ними заключит, король должен соблюдать и твёрдо их придерживаться. Король также соглашается, что если какая-либо власть, соответствующая статьям этого контракта, дарована была какому-либо другому лицу, такой дар отныне не будет иметь силы.

Король также соглашается и обещает, что если случится принцу оказаться в окружении или в осаде столь превосходящих сил, что он самостоятельно не сможет справиться с ними, мощью короля он будет спасён — то есть король спасёт его тем или иным способом. И герцог Ланкастерский, и графы Нортхэмптонский, Эранделский, Ла-Марш[59] и Стаффордский обещают и заверяют своим честным словом оказывать, независимо от обстоятельств, всю возможную помощь и давать советы по спасению. И если случится так, что принц будет окружён или осаждён врагами так, что его персона окажется в опасности, а помощь не прибудет вовремя, то во спасение себя и своих людей он может заключить перемирие или соглашение о прекращении боевых действий или предпринять какое-либо другое действие, которое он сочтёт наилучшим...»³⁴

Интересно сравнить этот документ с подобным же контрактом, составленным для Генри Гросмонтского точно при таких же обстоятельствах в 1345 году. Принц оставался в Гаскони наместником практически бессрочно — пока королю это будет благоугодно. Генри Гросмонтский же назначался на ограниченный срок в шесть месяцев, который по желанию короля мог продлеваться на следующие шесть месяцев. По объёму полномочий принцу Уэльскому давалась несоизмеримо большая власть, ибо он мог назначать и увольнять ключевых чиновников администрации и распоряжаться финансами Аквитании по своему усмотрению. Генри Гросмонтский был связан необходимостью координировать все свои действия с коннетаблем Бордо и сенешалем Гаскони, которых он не мог уволить.

Если бы Генри Гросмонтский оказался «в окружении или осаде столь великими силами, что невозможно было бы самостоятельно справиться с ними, мощью короля он будет спасён, король обязан спасти его тем или иным способом»³⁵. И тут принц имел более серьёзные гарантии, поскольку не только король, но и все английские командиры на континенте обязаны были приложить максимум усилий для его вызволения. Что в обоих случаях схоже, так это полномочия по помилованию, захвату и пожалованию земель, заключению перемирий и прекращению боевых действий.

Естественно, все различия в тексте контрактов свидетельствовали не только о том, что жизнь старшего сына по вполне понятным причинам была королю дороже, чем жизнь дальнего родственника. Это, несомненно, так — но и сама экспедиция Эдуарда Вудстокского была изначально задумана и организована значительно серьёзнее и с куда более обширными целями, поэтому принц Уэльский получил полный контроль над аквитанской администрацией.

Основная часть армии принца собралась в Плимуте уже к середине июля 1355 года только благодаря его незаурядным организаторским способностям. Рекрутский набор проводился по всей Англии. Продуктовые и винные склады были созданы в главных портах Ла-Манша, а также в эстуариях Дартмута в Девоне и Фои в Корнуолле. Пандусы и загоны для погрузки и перевозки коней заказывались в Хемпшире и других западных графствах. Зелёная и белая ткань для изготовления туник и капюшонов чеширских лучников закупалась у нескольких поставщиков в огромных объёмах.

Сам Эдуард Вудстокский прибыл в Плимут 26 июля и только на месте обнаружил, что королевские чиновники не столь успешно справились со своими делами. Кораблей для транспортировки армии не хватало, хотя для экспедиции были истребованы даже суда из далёкой Байонны. Часть судов не успели подготовить для плавания — даже флагман «Святой Дух» до сих пор стоял в доках Саутхемптона, где его спешно переоборудовали.

Эдуард досадовал на задержку, так как подозревал, что Генри Гросмонтский благодаря ей выиграет спор о том, кто из них двоих первым высадится во Франции. Действительно, герцог Ланкастерский предпринял попытку покинуть Англию раньше принца и отплыл из лондонских доков Ротерайта 10 июля. Впрочем, противный ветер не дал ему продвинуться дальше Сандвича. Простояв там до 15 августа, он вновь попытался выйти в море, но опять не смог идти против юго-западного ветра, устойчиво дувшего в течение следующих нескольких недель. Из-за погодных условий Ланкастер фактически оказался запертым в Портсмуте до начала сентября, а тут как раз пришла весть о концентрации французских войск именно в том месте побережья, где предполагалась его высадка. Кроме того выяснилось, что Шарль Злой Наваррский примирился с Жаном II Французским. Потеря пусть и ненадёжного, но союзника основательно подорвала английские позиции на севере, и король Эдуард III принял решение вовсе отменить экспедицию Генри Гросмонтского.