Игорь усердно чистил картошку. И вдруг дед предложил:

— А что, если пельмени сварганить — любимое блюдо Сергея?

Иван Михайлович схватил мясорубку, Игорь стал шинковать лук, Лидия Игнатьевна месить тесто. Наташа принесла доску для разделки.

Лидия Игнатьевна всей своей командой повелевала только глазами. Наташа вскоре испекла пирожки с печенкой. Иван Михайлович занялся овощами. Из-под его ножа сыпались в большую тарелку кружочки помидоров, огурцов, лука. Сообща управились быстро, получился вкусный обед…

В полдень к дому подкатила серая, какого-то пыльного цвета, но совершенно еще новенькая «Волга». Из нее вылезли шеф Игоря начальник городского МВД по борьбе с организованной преступностью, полковник Кирилл Григорьевич Курдюмов и два инспектора — майор Алексей Яковлевич Самохин и Юрий Владимирович Рожков.

Полковник Курдюмов был не высок, но плотен и плечист, от него веяло скрытой силой. По особой походке, по устоявшейся привычке играть мускулами плечевых суставов, в нем безошибочно угадывался первоклассный боксер.

Алексей Самохин, блондин, кареглазый, сухопарый, подвижный, как ртуть, возвышался на целую голову над Юрием Рожковым, приземистым крепышом, с синим блеском глаз, ржаными желтыми ресницами и с пышными усами.

Лидия Игнатьевна бросилась встречать их.

— Просим, просим, дорогие гости!

Курдюмов на виду у всех чмокнул хозяйку в руку. Подчиненные повторили тот же рыцарский жест.

Узрев, как собрались дальние гости, черепашьи шагом стекались и приглашенные соседи. Первой явилась толстая, как бревно, крутогрудая пенсионерка Мария Ивановна Пройдисвет. Она являла собой скифское чудо: большая, сильная бабища, вроде каменной бабы с кургана.

За ней потянулась молодая семья Чекмаревых. Володя с пронзительным пробором чем-то напоминал огнедышащую печку, розовощекий, в народе про таких говорят: кровь с молоком. И совсем противоположность ему жена Настя, как отражение от огарка свечки, бледная, угасающая, сухая, как палка, кажись, дотронешься пальцем — проткнешь насквозь. Действительно, чахлая — десятая вода на киселе.

Когда гости расселись, переминаясь с ноги на ногу, робко заговорил Володя Чекмарев:

— Я друг Сергея. Школярничали, юность отчекрыжили вдвоем. В беде, в мальчишьих потасовках на него я мог всегда положиться. Девчат-трусих, пугающихся собственной тени, от защищал от нахалов-пацанов… Симулянтов не терпел… Призирал ябед и предателей… Уличными ватагами верховодил… Клевый был парень!.. Судьба нас разлучила. Он призвался в армию, я пробился в академию художеств. Так-то… Из вас никто не знает: перед уходом в Афган он попросил его нарисовать. И я долго писал Сережин портрет. Похож или нет — не мне судить…

Чекмарев вышел из-за стола и исчез за голубой портьерой.

Необычный выпад Чекмарева молниеносно передался гостям. Все сидели словно кость проглотили. Ждали загадочного сюрприза.

Через минуту Володя вернулся, дверь зала не захлопнув — оставил открытой.

Перед гостями предстала огромная картина в багетной рамке. Разноцветные масляные краски оживили образ парня. С бравой осанкой, бровастый мальчишка пленительно глазел на собравшихся. Сергей облокотился на подоконник, в руке он держал гитару — неразлучную спутницу жизни.

В уголках его губ затаилась удивительная, добрая улыбка. Ни один человек так не улыбался! Казалось, вот он что-то скажет, поведет плечами, придет в движение, и его голос…

Он был настолько похож, и поэтому правдивый портрет обжог сердца родственников и знакомых. Они не договариваясь, дружно поднялись и помянули Сергея.