— А теперь о том, как Сергей вместе со старшим артиллерийской разведывательной группы лейтенантом Юрием Сырцовым выполнял боевую защиту в провинции Кандагара… Их обнаружил противник и открыл массированный огонь из пулеметов. Малочисленная группа ребят приняла на себя главный удар моджахедов. Обстановка для нее сложилась — хуже некуда. Сам Сергей получил несколько ран. Душманы забросали гранатами нашу группу. Одна из них упала рядом с лейтенантом Сырцовым. Взрыва было не избежать. Сережа первым рванулся вперед и накрыл гранату своим телом. В том бою был убит и командир Сырцов. — Он немного помедлил и протяжно закончил. — Офицеры и солдаты нашей воинской части скорбят вместе с вами и гордятся подвигом Сергея. Ваш сын и внук смелый парень… Знаем, слова участия не смогут облегчить Вашего горя…
Черное бездумье на мгновение повисло хрупкой тишиной в квартире, так, что был слышен мерный перестук трамвайных колес за окном.
… Вся ростовская Нахичевань провожала солдата-афганца в последний путь. Родственники, друзья детства, учителя, соседи, знакомые пришли поклониться мужественному пареньку, которого трудно было узнать в окошке оцинкованного гроба.
Апрельский день выдался жарким, тихим, недвижным. Природа словно замерла в скорбном безмолвии. Даже пыль не вилась над дорогой, по которой направлялись к кладбищу многочисленные автобусы и вереницы легковых машин.
Вот уже верно говорят: пришла беда — отворяй ворота. Сколько бед неожиданно обрушилось на семью Москаленко! Смерть невестки Зины, гибель Сергея. Правда, еще впереди не маячили зловещее нападение на Лидию Игнатьевну, кража орденов…
Разрывали душу армейский оркестр и взвод воинов-первогодков с автоматами на груди. На территории кладбища гроб несли на руках. На подушечках признание мужества солдата в девятнадцать лет — Орден Красной Звезды, медаль «За отвагу», высшие знаки воинского отличия — специалиста первого класса, бойца военно-спортивного комплекса…
Лейтенант на траурном митинге произнес надгробную речь о подвиге Сергея Москаленко, который сродни поступку Александра Матросова в Отечественную. Гроб опустили в могилу, комья земли глухо застучали по крышке. Прозвучали оружейные залпы. Выросший над могилой крохотный холмик обложили венками, уложили ворохом белых, алых, синих живых цветов. Солдаты установили обелиск и оградку…
На поминках никому не верилось в случившееся…
Глава 5.
РОДИНКА
Лидия Игнатьевна дневала и ночевала на кладбище. Бывало, сядет у могилы внука и казнит себя:
— Черт знает что творится! Я, старуха, фандыбачу на белом свете, копчу еле-еле, а молодой, красивый внучок сгинул бесследно… Кровинушка наша!..
Ей почему-то думалось, что он вот-вот явится и окликнет всех: «Бабуля, дед, папа, я живой!..»
Игорь тоже нервничал, изредка срывался, оскорблял тo мать, то отца. Мать казалась ему какой-то рассеянной, придавленной. Спору нет, она стала такой из-за жутких перемен.
— Кому суждено умереть, тот умирает, — однажды удрученно заявил Иван Михайлович. — Значит, на роду написано…
Игорь обозвал его идиотом, громко хлопнул дверью гостиной. Раздались быстрые шаги отца и испуганный голос матери: «О, боже, что происходит?»
На отце лица не было, бледный, щека судорожно дергалась.
— Негодяи растерзали внука… А почему в цинк спрягал и, не показали его нам мертвого? — процедил дед сквозь зубы. — Может, он жив? Может, запропал куда?
— Не Сереженьку привезли нам, — успокоила мужа Лидия Игнатьевна. — Не он, убей меня, не он… — и, переведя дух, добавила: — в окошечке спал вечным сном, видать, не Сережа…
— Нету просвета, конец, — прохрипел Игорь. Губы, голос дрожали.