- По рублю за семью, и не надо доводить до поместья, сами в оговоренном месте примем. Оговорим, и примем.
- Большой это грех, христиан холопить. Татарских пленников, и то по два рубля отдал бы.
- Татар мне и с приплатой не надо. Хочешь, сам поруби, хочешь, полякам продай, или немцам. Рубль, да три пуда хлеба сразу. И что там, с перепою кто башкой в доски лупит? Гул такой...
- Ладно, рубль и восемь пудов хлеба.
- Если восемь, то пять сразу, три через год.
- Через год я могу на галере турецкой веслом ворочать. Ты хлеб туда привезешь? Шесть сразу.
- Ладно. Но вывозишь с усадьбы сам. По рукам?
- По рукам. А что ты за шум спрашивал - то Никита-новгородец в доски колотит, войско веселит. Хошь поглядеть?
М-да. Вообще, такие фокусы любили показывать на всяких соревнованиях по карате. Ломали кирпичи и доски, особо умелые - стопками. Здесь же, здоровенный бугай, тот самый Никита-новгородец, влет буквально дробил наколотые плахи. Лихой товарищ - незакрепленную доску сломать ударом кулака, очень резкий удар нужен. Особое уважение вызвала именно мощная комплекция - разогнать тяжелую лапищу до скорости пролома незакрепленной доски, это нужно действительно серьёзно тренироваться.
- И часто он так?
- А вот как с бабой своей из-за татарки какой поругается, так и отводит душу, чтоб жену не зацепить. Надо же, товарищ еще и агрессивность свою контролирует. - Что, боярин, попробовать хочешь?
- Не, так мне не суметь. А вот... Лука, у тебя тряпка какая найдется, чтобы не просвечивала, да на голову повязать хватило? Полупьяный мой "контрагент" уматывает в дом, заодно парой невнятных воплей оповещая собравшихся зрителей о намечающемся новом развлечении.
Теперь бы еще мишени добыть. Обломки набитых Никитой досок крупноваты, да и с деревом - не так зрелищно. Но вроде бы были черные медные монеты - прикупил у одного азиатскую "валюту", в кузне пригодится. И сейчас пригодится.
- Чалма тебе подойдет, Олег Тимофеич? Здоровенный, скажу вам, кусок неплохой ткани. Складываю вчетверо.
- Погляди, Лука, не просвечивает? Да другим покажи.
Лука обстоятельно завязывает мне глаза. Хорошо выделанная ткань приятно гладит кожу, как Катька почти... Какой там просвечивает - весит тряпочка ненамного легче моего шлема. Понятно, почему настоящие мусульмане столь горды, наработанные поколениями мышцы просто не позволяют гнуть шею. Теперь еще выгнать расползшийся по крови алкоголь...
Черный ворон, черный ворон,
Что ты вьешься надо мной...
Давление поднимается скачком. Голова ясная, но кровь, кажется, готова вскипеть. Теперь - темп!
... я не твой!