А еще боярин мирскому учил - как исчислить, к примеру, сколь всякая вещь от нажима прогнется, да еще хитрой азбуке счетной, коя против обычной куда как удобна, только несвычна сильно. Как главное в мирском деле выявлять, как помехи выделять, да как людей опытных слушать, и из их речей главное понять, а шелуху в сторону отложить, может и она пригодиться.
Ваське-то попроще было, его боярин хитрым наукам ране учить начал, да любовь ум упражнять привил. И помоложе Василий. А вот к хитрой учебе собственной души мы в одно время приставлены были. А боярин знай понукает, хоть и мягко - мол, молитвы щебетать да лбом, аки дятел, в пол биться всяк может. А только человек еще и пашню подъять умеет, и мед добыть, и наготу прикрыть, и меч отковать.
Помню, на смотр ездили в Тулу, пошел к исповеди. Начал говорить, ан гляжу - дятел меня слушает. Истинно дятел - молитвы творить, грехи отпускать может, а в войне с нечистым его удел - телеги чинить. Дело нужное - но попробуй грудь в грудь встать с воинством, коему имя - легион. Да еще боярин перед самой дорогой задачку задал...
- Вот татары, коли псом назовут, за ругань считают. А наши предки пса крылатого божьим посланником считали. А церковь в язычестве русском предчувствие христианства узрела. Я так мыслю, главное, что пса от волка отличает - верность. Подумайте и доведите мне мысли свои, кто тут прав? Тот, кто сторожу верному незримого покровителя увидел, или тот, кто за покусанного поганого пророка, весь род собачий ниже травы видит?
Подумал я, да вот на исповеди-то и пришло ко мне откровение. Пес-то и двор, и скот бережет, и татя порой так приветит - хоть сам во двор не выходи. И вой, что истинный, землю и кровь предков хранит. А что полоумный какой закон нарушит - так что теперь, всех воинов анафеме предавать? Отбубнил я своё "грешен", выдернул Ваську из очереди, да вправить ему разумение собрался. Ан Василий-то многомудрый, хоть и другими словами, а то же самое и вывел. Сказал я ему про дятла, да и пошел к боярину Мирону Дмитриевичу на двор - там вою завсегда уважение, холоп ли ты обельный, или помещик. В одном ряду, коли надо, встанем, да и стояли уже.
А ведь есть еще и работа в усадьбе. Учеба-учебой, а привязал меня Олег Тимофеич еще и к кузне. Помню, плиту лицевую для точила притирал, да объяснял нам с Василием, что да как. Хитро придумано, непростые люди головы ломали. Берешь ты плиту, с горбом выточенную, к примеру. Трешь об другую с песочком, пока они согласный сплошной отпечаток не оставят. На той другой, значит, яма образуется, но уж поменьше, чем горб на первой - песочек-то обе плиты истирает. А потом третью плиту о вторую притираешь, тоже горб получаешь. А самое забавное, когда первая плита с третьей встречаются - два горба, да друг в друга на ровную п л о с к о с т ь вытирают. Да второй раз, да третий - огрехи от неодинакового прижима убрать. Маетная работа, а сменная печать молотовая зато на стол, как родная ложится. Не сразу, конечно, много пота пролить надо.
Вывели мы плиту, дыр нажгли, на точило повесили - стал Олег Тимофеич на неё кольцо темной меди приспосабливать. Да потом котел, что Васька ему сделал, напротив ставить, да так, чтобы совместно вертелись. Потом резец на мелком камне заправлял. Я бы описал - да боярин недолго говорил, умолк, только точит, да щурится, да меряет справами своими хитрыми. Потом меня к колесу поставил, резец на точиле пристроил, и кивает - верти, мол.
Потом мне Василий показывал, ровненько кольцо на котел ложится, а другой стороной - на дно, отдельно кованое. Да там еще столько всякого понаверчено - помню, Ждан-мельник гордился, мол непростое это дело, самому мельницу собрать, а сиволапым и вовсе немыслимо. Так та мельница супротив этого горшка крутящегося проста, как топор. Ладно, собрали всё это, котел изнутри как-то кузнецы хитрым зельем обмазали, зачем-то на одну ось трубу медную закрепили. Не абы как, серой в середине оси дыру прожгли, потом серой же на бок вывели, да в дно загнали. А к трубе той мехи новые приспособили, да полдня притирали.
Долго ли, коротко, плеснуло дрянное железо от домницы в горшок, боярин "Отче наш" в голос прочел, да и выплескивать велел. Выплеснули остаток - еще пока чёл боярин, Василий тяжеленным черпаком пробы из горшка брал, да в изложницы лил. Черпак оплавился сильно, но до последней пробы выдержал. Потом мы к молоту встали, да так три дня и провозились. Потом весь завод спал от заката до заката. А с пятой, вроде, плавки, боярин бочонок меду выкатил, и с нами пил не чинясь.
Что нам стоит дом построить - нарисуем, будем жить. Со сталью сложнее, тут "банажкой" с грифелем не обойдешься, а промахнешься - можно и костей не собрать. С третей только пробы получили более-менее пристойное что-то. Хоть и были у меня пробы, а попробуйте-ка получить сталь с четвертого раза, да с пятого повторить. Отливки пористые, да еще не сразу я сообразил - при дальнейшей проковке, не перегревать.
Один горшок для продувки чугуна чего стоил... не говоря уж о футеровке, там и по металлу работы хватало. Одно только донце... Для обеспечения перемешивания расплава, нужно приемлемое вращение корпуса конвертера. Две опоры скольжения решил делать из неликвидной черной меди. Нижняя крепилась на донце конвертера, по ней скользил корпус. Через медную трубку в более-менее огнеупорную кладку гнали воздух сквозь специальные, заранее отформованные каналы. Футеровка стенок и дно, опирались на загнутый внутрь нижний борт корпуса и приваренные прутки-хорды. От донца медная труба выходила на "вилку" опор, с верхним "поясом" - наружным кольцом подшипника скольжения. Описать - куда скорее, чем сделать. Нужно отторцевать корпус для прилегания к нижнему "подшипнику", вернее, опоре скольжения. Тот же подшипник подогнать один в один к краю донца, чтобы вся эта хрень держала нагрузку, одна медь не удержит. Проточить корпус и подогнать верхний узел - поясок на корпусе и антифрикционный вкладыш. Пропустить сквозь ось качания трубку подвода воздуха, состыковать с выходом мехов. Собрать механизм поворота конвертера, проверить всё в сборе, продуть, прокрутить, обнаружить неутыки, разобрать... Месяца полтора я спал, когда падал - часа по четыре. Хорошо, что всё это проходило после сбора - легко могли за восставшего мертвеца принять, появись я тогда в Туле. Это еще повезло, что быстро сделали. Легко могло до следующей зимы затянуться, даже без всякой службы. Одни резцы сколько крови попили - ну да не впервой, бывали дела в прошлой жизни. Хотя, скажу я вам, резание было вполне эпическим - уклад, это отнюдь не твердый сплав. А уж геометрия и крепление резца... техпроцесс на всё вместе, если записать, потолще Библии будет, мелким почерком без теории.
Помню, как Катерина на Ивана - так сына назвали - смотрела. Так, скажу вам, Ибрагимыч на первый готовый клинок глядел, а потом еще на складе полосы булатные разглядывал. Вру, сталь это, а не булат. Вывел от "стало", закрепилось сначала на заводе, потом Тула тоже заразилась. Хоть и нет у меня тех же пирометров, а половина стали на клинки годится. Холопы, правда, загружены по уши - куем едва прогретую, пластичность низкая, работа тяжелая. Запустил штамповку наконечников, срезни из стали похуже, а на бронебойные - самая твердая идет. Облой, что клещами не отламываем, на старом точиле сдираем, там же полируем и точим, неплохо получается. Пришлось еще одно сделать, такое же - еле-еле хватает, надо бы третье сделать, да камня точильного нет
Глава 14
На сбор съездил в старом доспехе, зато новые сабельные клинки на продажу привез. Отдал кузнецам местным, недорого. Впрочем, Дмитрий Ибрагимыч пяток готовых сабель сделал. Простые, без рисунка, зато добротные и надежные сабли. Первый шаг к могущественной и беспощадной настоящей Руси, надеюсь. Хватит уже сырьё на вывоз гнать, тупик это. На часть выручки, закупил аж два кило пороха - так, по крайней мере, получилось, когда на руке взвесил. Помню, вскрыл, пушкарь его нахваливал - "самолучшее" мол, зелье. Ага, - щас, как говорят в Одессе. Зерна разного размера, едва шлифованные... Отнюдь не "Сокол" советских времен, отнюдь. Честь и слава местным пушкарям, вечные. Я бы таким патроны снаряжать не взялся. А уж когда в усадьбе стал пересыпать в мелкую тару... На дне едва не в палец толщиной - слой пороховой пыли. Серы, что ли, пожалели? Она зерно пороховое скрепляет - склеивает. Как я исхитрялся, чтобы эту драгоценную, но такую опасную пыль в зерна превратить - рассказывать не буду. Всё равно себя не оправдало - контрольная дорожка сгорела куда быстрее, чем насыпанная из нормальных зерен. Даже и гранату делать не стал - рисковое дело, хранить такое изделие. Кстати, в прошлый раз порох мне не продали по недоразумению - расход уже воевода подписал, а я не догадался его задобрить, вместе с дьяком. На сей раз удоволил - так спрашивали еще, не надо ли еще чего. Сговорился на то, что летом выйду не в степь в дозор, а "патруль" - дороги объезжать, татей ловить. Всё-таки можно домой заглянуть, а дела на лето - судьбоносные. Пушки, штамповка, каменные стены расширяющегося поместья...
Вернувшись со смотра, занялся доспехом и токарным станком. Выточил на нем что-то вроде сферы на пуансоне и матрице, вроде бы, пластина должна получше пружинить. Хотелось бы конус - но попробуйте вырезать конус на закрытой бортами поверхности. Нескоро мы дойдем до сборных, по-местному, верхней и нижней печатей - матрицы с пуансоном. Места под направляющие колонки растачивал по месту, да и сами колонки уникальны - ни стандартизации, ни чертежей еще нет. Всякий военный и хозяйственный ширпотреб уже "печатали", но с большим облоем. Но хочется лучшего.
Какой доспех сковал... сковали. Это песня, а не доспех, хорошо лошадь заранее, еще на смотре, заказал одному купцу-транзитнику - здорового боевого коня под тяжелого всадника в тяжелом доспехе. Вес брони - два пуда беспощадной экономии. Грудная часть - три пластины, боковые заходят под центральную. Наплечники гибкие, из склепанных гнутых пластин. Живот тоже прикрыл, хотя и пришлось помучаться с системой подвески, для обеспечения гибкости и возможности стрельбы из лука. Спина - вообще шедевр. Надев доспех, нужно просто потянуть за рукоять в районе загривка, система кожаных шнуров сама вытянет доспех по фигуре, как обминает укладку затяжка туристского рюкзака. С замком пришлось повозиться - я заранее рассчитывал его на максимум штамповки, для удешевления серийного производства. Сам замок прикрывается бармицей, а чтобы его открыть - нужно одновременно использовать две руки, вытягивая стопоры. Сложно, но предотвращает самопроизвольное открывание от случайной передачи усилия при ударе по бармице.
Такая конструкция, да из бу... из стали! - даже с учетом штамповки будет стоить не меньше двадцати рублей. Плюс конь из серьёзных - не легконогим татарским лошадкам такого всадника возить, да сабля, да запланированные пистоли. Но она окупится в первой же стычке - свалить одоспешенного таким образом противника нелегко. Особенно, если учесть, что защитой конечностей я не пренебрег - налядвенники, поручни, налокотники-наколенники подверглись не менее пристальному вниманию, чем защита корпуса.
(вставить заказ коня)
Что я еще имел в виду - скорость надевания. Собственно, это в системе затяжки отразилось. Но для меня очень важно, чтобы холопы могли быстро облачиться в доспех при неожиданном налете. Оттого и пряжки на всех ремнях регулировки - с дополнительной пружиной, только потяни - само на место встанет. И сами ремешки длиннее, чтобы не продевать их, а уже вдетые вытягивать. Попробовал, конечно, доспех мне знаком, но одевание - считанные секунды. И вместо беззащитной тушки перед противником встанет стальная статуя - из пищали-то не вдруг пробьёшь.
Я так полагаю, если у Москвы хватит денег на регулярную тысячу такой конницы - а я постараюсь, чтобы хватило - да на нормальные пушки, да стрелецкое войско... Берлину придется вспомнить свое настоящее имя - Берложье. И Сурожь[5], вроде, тоже под Русью бывал.