— Посему объявляю диспозицию. На бот и яхту вы примите две роты гарнизона — в каждой почти по сотне солдат, потери у нас большие. Надеюсь, что места на палубе у вас хватит?
— Примем всех, хотя битком забиты даже трюмы будут. Думаю, нам предстоит недолгое путешествие, на тот берег. Десант там высадим, господин полковник?
— Непременно. В северном шанце еще рота петербуржского гарнизона находится, ее принять можем? Она там бесцельно прозябает, а у меня еще пять баркасов после бомбардировки целыми в канале остались. Если их выведем, да потеснимся на палубах?
Моряк прикинул — три с половиной сотни солдат десанта многовато для двух маленьких корабликов и пяти баркасов. Будет теснота, на палубе не развернешься — а если пушки придется задействовать?!
— Я приму на борт яхты полторы сотни, а то и две, она больше бота. Зато «Фортуна» прикроет высадку своими пушками, — сидящий рядом с ним Карлов решил этот вопрос двумя предложениями.
— У столичного тракта, где переправа. Там пять рот нашей гарнизонной пехоты с кирасирами и две захваченных барки. Оставляем роту с плутонгом всадников, на всякий случай, если из Петербурга гонцы появятся или там небольшое подкрепление, то они справятся. Всех остальных перевозим на южный берег, думаю, за три часа управимся. После переправы идем быстрым маршем к протоке и каналу.
Фомичев немного подумал, и все же решил предложить свой вариант проведения высадки.
— Господин полковник, может быть, следует напасть сразу на тот берег. Не думаю, что «Самсон» по нам будет стрелять. Тогда после высадки мы захватим все суда, отправим несколько барок вниз по реке, и одномоментно перевезем всю пехоту и кирасир. Тогда не будет потеряно время на марш, а наше нападение может оказаться внезапным для неприятеля. Возможно, нам удастся захватить и яхту с ботами, на них паруса спущены и якоря отданы.
— А если по вам стрелять начнут?
— Так пушки на берегу не установлены, господин полковник. А вот если «Самсон» начнет обстрел, то тогда лучше уходить к переправе сразу — нам даже двоим с ним не справиться, если только на абордаж не возьмем. Но потери будут большие…
— А если другие корабли нас атакуют?
— Лучше на берег сразу выбросится, утопят сразу — у них втрое больше пушек. Как только мы от крепости отойдем, и выйдем из-под защиты ее пушек, станет сразу ясно, что нас ожидает. Если начнут поднимать паруса и выводить корабли, то с помощью баркасов сможем вернуться обратно к шанцу. Если же таких приготовлений не будет, и стрелять не начнут, то думаю, надлежит нам всем начать высадку.
Фомичев терпеливо ждал, пока комендант не примет решения. То, что он предлагал, было чистейшей авантюрой, беспрецедентной по наглости. Произвести высадку прямо у кораблей гораздо более сильной эскадры. Но что-то подсказывало ему — против своих моряки драться не будут, недаром «Самсон» за два дня лишь несколько раз поразил крепость своими бомбами, и то случайно — потому что комендоры стреляли куда угодно, кроме острова, вот и зацепили ненароком.
— Тогда действуем, господа моряки! За нашим государем Иоанном Антоновичем правда, а потому удача будет с нами!
Через два часа «Фортуна» и идущий в кильватере «Ораниенбаум», в сопровождении пяти баркасов, вышли из северного рукава, и, сваливаясь по течению, направились прямиком к протоке, впереди которой виднелся выход из Ладожского канала.
— Что они, спят днем и нас не видят? Или делают вид, что никак не могут разглядеть? Или тут что то иное?
Вопросов было много, а вот ответов пока никаких. На «Самсоне» приготовлений к бою не замечалось, зато команды на палубе явно прибавилось — все яростно размахивали руками и показывали на лагерь гвардейцев. Похожая картина наблюдалась на «Петергофе» и двух ботах. Было видно, что матросы и офицеры не собираются драться с товарищами, наоборот, там события стали принимать совсем иной оборот.
— Петр, а ведь они мятеж против Катьки поднимают! Смотри, орудия с правого борта заряжать принялись, пушки накатывают. По гвардейскому лагерю стрелять собрались?!
Вставший рядом с ним Карл Розен хищно ощерился, вечно бледное лицо порозовело — капитан-лейтенант и кавалер… Тут сердце Фомичева екнуло — он был бы счастлив получить такую награду, о которой уже слышали все, но никто пока не видел. Но тут же изгнал зависть из сердца — для нее не было ни времени, ни места — грех завидовать боевому товарищу.
«Фортуна» с яхтой направились прямо в протоку, достаточно широкую чтобы навалится на борт «Самсона» и «Петергофа» — вот только уже не для абордажа — быстрее сплавить на берег десант, скинув широкие сходни. И затея удалась — с палуб всех кораблей грянули приветственные крики. Еще бы — вместо ожидания боя пошло братское единение, направленное уже против общего врага.