ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ «ОТ ВЛАСТИ ДНИ НАПАСТИ» Глава 1 Восточнее Шлиссельбурга Генерал-аншеф и сенатор Петр Панин после полудня 8 июля 1764 года

— Нужно поторопиться, господа! Марш скоро окончится — неприятель ждет нас на позициях в семи верстах! Нужно пройти еще час, потом привал, соберемся с силами и начнем атаку!

Петр Панин пристально посмотрел на генералов, что собрались на консилию после трудного пятичасового марша, в котором командующий всячески поторапливал уставших гвардейцев. Он хорошо знал, где остановились войска Миниха — у деревни Шальдихи, заняв там позиции и наглухо перекрыв канал и дорогу на Кобону, давнюю вотчину фельдмаршала со времен царицы Анны Иоанновны.

Все время движения генерал-аншеф мысленно ругал себя за недопустимую оплошность. Ведь он прекрасно знал, куда ушли войска самозванца, но при этом не обратил внимания на то, что вражеские полки демонстративно не предпринимают никаких попыток деблокировать Шлиссельбургскую крепость, предоставляя возможность выставить на батарейные позиции осадную артиллерию и готовиться к штурму. Ведь без малого тридцать верст расстояния инфантерия может пройти за семь часов, устроив на пути два-три коротких привала.

За такой большой срок можно подготовиться дать баталию на выгодных для себя правильных позициях, заблаговременно устроив артиллерию и подготовить редуты или шанцы. А он им дал на это обустройство не часы, а двое суток — теперь пробивать солдатские полки будет чрезвычайно трудно — все же инфантерия в них закалена войной с пруссаками и опыт имеет изрядный, побывав в баталиях.

И все потому, что поддались на обман!

Фельдмаршал Миних большой мастер на такие вещи и хитер как лис. И как не стыдно признать, но он провел его — если бы не Алехан, то штурм Шлиссельбурга стоил бы гвардии большой крови. Причем, совершенно бесцельный и абсолютно не нужный — самозванца в крепости не было, «царь Ивашка» просто удрал в Кобону, благо корабли с галерой у него под рукою постоянно находились.

Так что штурм победы бы не дал!

А вот огромные потери войска императрицы понесли бы. Царь Петр Алексеевич свыше тысячи лучших солдат угробил при штурме Нотебурга, да раненых втрое от этого числа насчитывалось — почитай сейчас это больше, чем в составе всех четырех батальонов лейб-гвардии Преображенского полка, включая бомбардиров. А это фактически половина того маленького корпуса, что находится под его командованием.

Дальше исход предугадать не сложно — армия фельдмаршала подошла к форштадту и раздавила бы гвардию, одержавшую «пиррову победу» и обескровленную при оной. Хитер старый Бурхард фон Миних, никто его обмануть не может. Сделал вид, что лейб-гвардия нанесла ему урон в первых боях, и быстро отошел, имитируя бегство.

Тем самым подставляя противника под орудия Шлиссельбургской крепости и запустив обманный слух, что именно там будет сидеть всю блокаду самозванец, «царь Ивашка». Вот на этом предположении все генералы и обманулись — Вадковский, Брюс, Чернышев, Алехан, да и он сам, принявший над всеми начало, маху дал.

— Мы бездарно упустили время и подорвали дух наших солдат, — пробормотал генерал-аншеф Панин, разглядывая колонны войск, что устремились на восток. Вернее, это преображенцы и семеновцы жаждали схватки, шли бодро, дружно вздымая пыль башмаками.

А сейчас перед ним еле брел арьергард. На лицах проходивших измайловцев откровенное уныние, Петербуржского гарнизонного полка солдаты не выказывали ни малейшего желания сразиться с врагом, ингерманландские драгуны с матросами смотрели на него волчьими взглядами, дезертирство у них просто огромное.

Из форштадта Панин увел всех, кого смог. Остался лишь осадный парк, по роте от «потешных» для охраны, да все корабли и барки, оставшиеся с минимальными экипажами — из моряков сформировали и вооружили две роты. Из конницы остались только два неполных эскадрона ингерманландских драгун — другая половина полка отправилась в поход вместе с гвардией, а еще один эскадрон уже перебежал к фельдмаршалу Миниху, воровскую присягу учинив самозванцу. Против Шлиссельбургского гарнизона вполне хватит, если тот всеми силами пойдет на вылазку. Однако, если мятежники с северного шанца батальон петербуржцев перевезут и высадку десанта сделают — то ситуация резко ухудшится.

— Ничего, нам бы победу в генеральной баталии одержать, да Ивашку изловить. Тогда война сама по себе окончится, а мятежников по болотам и лесам укрывшихся, рано или поздно всех переловим, да в Сибирь на поселение навечно и отправим.

Генерал-аншеф Панин говорил сам с собой, отвечая на мысленные вопросы, хмуро оглядывая последние колонны своего небольшого войска, уже изрядно потрепанного за эти дни.

Арьергарду Петр Иванович отвел участие лишь в демонстрациях, дабы Миниха ввести в заблуждение и заставить растянуть и без того малочисленные войска. Гнать их в атаку бессмысленно — или не пойдут, либо взбунтуются — и то, и то крайне опасно. Да еще Петр Иванович рассчитывал на восемь эскадронов кавалерии — лейб-кирасир и конногвардейцев, да на два десятка полевых орудий, что были распределены в пропорциях между двумя гвардейскими полками.

Надежных войск было восемь тысяч, из них полторы тысячи конницы, да еще на две тысячи всякого сброда, для создания видимости предназначенного. У фельдмаршала Миниха, как ему доложили вполне обученной и опытной инфантерии около шести тысяч, до тысячи драгун и конногвардейцев, полтора десятка пушек.

Панин даже не здоровался и не подбадривал части арьергарда — по насупленным лицам солдат предполагал, что ему могут сказать. А там и до бунта недалеко — Миних то совсем рядом. И как уже донесли, тот дезертиров привечает, в строй ставит немедленно, вооружает, кто без фузеи пришел. Так что лучше солдат до греха не доводить, и тем воинство «царя Ивашки» не увеличивать — их и так у него многовато…