А когда мое исчезновение откроется, то Лапку убьют. Я не питала надежду, что меня будут выманивать на кота. Этот план мог придумать человек, который воспринимает животных несколько иначе, чем как незначимых тварей, бессловесную помеху. Коту просто свернут шею, чтобы хоть как-то выместить злость.

Если я уйду, то…

Не могу, не могу уйти.

Это глупо — рисковать собой ради всего лишь кота. Или не глупо, потому что этот кот долгое время был моей единственной семьей. И не было для меня никого важнее, чем Лапка, пока не появился в моей жизни Гейс.

В принципе у меня не было выбора. Меня-то Захар не убьет как кота, я ему нужна. А унижения… ну что значат унижения, когда верный друг выживет. Пусть этот друг — всего лишь кот.

Я дождалась, когда мужчина с котом будет идти ближе всего, и выпрыгнула из кустов. В груди неприятно заныло, вряд ли трещина, но ушиб оказался болезненный.

«Беги!» — я направленно приказала Лапке.

Пальцы мужчины дрогнули от неожиданности, кот выгнулся, полоснул когтями в разные стороны, плюхнулся на четыре лапы и, чуть прихрамывая, юркнул в кусты.

Я же никуда не долетела, упала на дорожку. Что-то кричал Захар, пахло почему-то паленым, а может, это вслед коту полетели сгустки огня. Я не обращала внимания и продолжала насильно гнать кота прочь. Пусть живет.

В мои мысли сам по себе закрался образ Октафа. В доме никому доверять нельзя, раз уж наша с Гейсом экономка замешана в заговоре. А вот королевский страж обеспечит безопасность с большей вероятностью, чем давно знакомые мне и коту стены. Лапка сможет втереться в доверие, он весьма мил, когда нужно. А ночь можно переждать и в колбасной лавке на соседней улице.

Я не знала, как сложится моя судьба, поэтому не загадывала — смогу ли забрать кота или нет.

— Все нормально, просто моя гостья решила выйти и подышать свежим воздухом, — Захар вел себя, как обычно, просто вздернул меня на ноги, схватив за воротник куртки, и потащил к крыльцу. Спрятать лицо не вышло, надо мной болталась та самая тусклая, но все-таки способная развеять тьму лампа.

Лицо экономки замерло, глаза округлились, рот приоткрылся, она шлепала губами, явно не зная, что сказать.

— Вечер добрый, Албердина, — хрипло произнесла я.

— Даннике, твоя знакомая?.. — удивился Захар, но экономка тут же перебила его. Она уже справилась с удивлением, и теперь я могла насладиться полным спектром неприятных эмоций — злость и презрение, приглушенные, будто застарелые, стершиеся со временем. Что такого ей сделала королевская семья? Сделал лично мой Гейс?

— Вы не знаете, кого поймали? — хмыкнула она и мгновение спустя качнула головой, сама же и отвечая: — Нет, явно не знаете.

— Даннике?.. — заинтересованно обратился ко мне Захар, но я проигнорировала его взгляд.

Вердомме! Расклад вышел не особо приятным. Надеюсь, я своей глупостью не сделала хуже, чем было. Но кто вообще мог предположить, что в моем настоящем вдруг появится след из моего прошлого? И что сейчас на этом самом пороге в неизвестном доме сойдутся все линии?

Чем это мне грозит? Или скорее, чем это теперь грозит Гейсу? Король не станет, конечно, рисковать ничем ради меня, он сам потерял жену и детей, так что вероятная моя смерть… Если выбора не будет, я допускала, что спасать меня не станут. Вот только Гейс, он, наверное, с ума сойдет от волнения…

— Что ж теперь все пойдет, как нельзя лучше, — победно улыбнулась Албердина. — Теперь мы можем удержать министра от поспешных действий. Или он отойдет в сторону, или его женушка умрет. Да, мефрау Ванделир?