— Вы что, думаете, я смерти желаю собственному мужу?! — я вскочила на ноги и почти вплотную подошла к королю. Мой взгляд метнулся вверх, но я так и не осмелилась посмотреть ему в глаза. На этом мой запал иссяк.

— Я должен учитывать все возможности, слишком многое поставлено на кон, Николетте. Я обещал Гейсу, что не трону тебя, не буду читать, — и тут король ухватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову. Так резко, что я едва успела закрыть глаза. Но стоять, ничего не видя, было еще ужаснее. Сейчас я дрожала от ощущения, что король так близко, что почти касался своими губами моего виска. — И я верен своему слову. Поэтому ты не останешься с Гейсом наедине. Или не увидишь его и вовсе. Ты поняла меня, девочка?

— Да, — шепнула я, и меня оставили в покое.

Я ждала, пока король выйдет, и только тогда позволили себе открыть глаза и выдохнуть. Веки были влажные от непролившихся слез. Я даже слегка гордилась собой: не расплакалась, не наорала на короля и тем более не нарушила правил безопасности, которые касались разговоров с менталистами. И даже увижу мужа. А ведь король мог и запретить встречу, просто потому, что не хотел со мной возиться, или потому, что я спорила.

Когда за мной пришел стражник, я вела себя спокойно и с достоинством. Не возражала, когда мне протянули форменную шапочку сестры-помощницы и тканевую маску, закрывающую нижнюю половину лица. Сейчас в госпитале много раненых, так что такая форма одежды никого не удивила. Так же как и то, что сестра-помощница куда-то шла вслед за стражей.

Гейса действительно перенесли. Я оказалась в каком-то кабинете, где на скорую руку были созданы все условия для раненого. Кресла и массивный стол отодвинули к стене, а свободное пространство заняли кушетка, приборы для лечения и ширма. Стражники не вышли из комнаты, но и не стояли у меня за плечом. Они остались за ширмой, так была хотя бы видимость того, что мы с мужем одни.

Гейс выглядел гораздо лучше, чем вчера. Он не улыбался, смотрел обеспокоенно и потянулся в мою сторону, стоило мне оказаться рядом с кушеткой. Я сначала села рядом, а потом и прилегла с краю, осторожно, чтобы не задеть раненого.

— Я не хочу, чтобы ты рисковал собой, — я смотрела Гейсу в глаза, но, увы, переубедить его уже не могла. Что я, что он могли быть упрямыми, это мы выяснили еще в первый год совместной жизни.

— Ты же знаешь, это мой долг. Если не я, то кто-то другой пострадает, — медленно ответил он.

— Слишком драматично, не находишь? — грустно улыбнулась я.

— Ты права, ты как всегда права, но изменить сейчас я ничего не могу. Я уже участвую в этом, — он коснулся губами моего лба и так замер. — Скоро все закончится, и мы выйдем на прогулку по набережной. Я тебе задолжал замечательный вечер и такую же ночь.

— И не одну, — не согласилась я, и Гейс кивнул: все, что захочешь. — Так, когда все закончится?..

— Не знаю, Никке, это не от меня зависит. Но если Небесная дева будет к нам добра, то я вернусь к концу этого децениума.

— Еще шесть дней, — я разочарованно выдохнула.

Гейс снова поцеловал меня, сначала коснулся губами виска и щеки, потом прижался к моим губам. В этом поцелуе я почувствовала горечь прощания и его смирение. Он так же как и я не хотел расставаться.

Вердомме, как не сойти с ума от беспокойства? Как я могла сейчас уйти, зная, что еще шесть дней, а то и больше, меня не будет рядом с ним? И ладно бы это была просто поездка, но мой муж рисковал своей жизнью!

— Но может, и раньше, может, раньше, — между поцелуями пробормотал Гейс. — Как только найдут виновного, я сразу же вернусь! К тебе, Никке, только к тебе…

— Скорее бы нашли, скорее бы, — кратко шептала я, утопая в нежности.

— Время, ваша светлость, — вернул нас к реальности голос одного из стражей. Гейс снова нахмурился и выпустил меня из объятий.

— Береги себя, прошу, Никке, — сказал он мне на прощание.