Это был помощник Федора. Он должен был вместе с ним проверить данные собаки, помочь в передрессировке.

Каждый раз, когда парень появлялся в питомнике, Пират выходил из себя. Но однажды Федор надел на Пирата ошейник, и ему пришлось идти рядом по улице с рыжим парнем, которого он откровенно недолюбливал.

Мороз усиливался. На перекрестках женщины-регулировщицы,, пытаясь согреться, утрамбовывали валенками снег.

У магазина — очередь. Рядом пленные расчищали развалины дома.

Пират, который реагировал на малейшие шорохи, услышав немецкую речь, внезапно остановился и навострил уши. Один солдат, присвистнув, подозвал его, и он собрался было подбежать на зов, но вдруг посмотрел на хозяина и нерешительно остановился. Федор дернул за ремень, Пират нехотя побрел дальше.

Пришли в парк. Проводник отстегнул поводок. Пес радостно запрыгал вокруг, потом куда-то убежал. Долго не появлялся. Пришлось все время звать его. Раздосадованный Федор решил больше не отпускать от себя собаку. Но вот из-за деревьев показалась знакомая черная морда и круто взяла в сторону.

— Пират, ко мне!

Услышав свое имя, пес остановился, повел ушами — и, как ни в чем не бывало, опять нырнул куда-то.

— Я кому говорю, ко мне!

Пират опять уставился на проводника, не понимая, чего от него хотят. Наконец Ванину удалось поймать его за ошейник.

— Сидеть! — приказал он.

Но Пират продолжал стоять. Он жарко дышал, высунув язык, и виновато смотрел на проводника. Федор потянул поводок вверх и, свободной рукой надавливая на круп, отчетливо, по слогам произнес:

— Си-деть!

Пират подчинился не слову, а руке. Что ж удивляться — ведь он же совершенно не понимает русских команд.

Проверять реакцию собаки вряд ли стоило. Всем хорошо известен агрессивный характер немецкого пса, злобность, которой с лихвой хватило бы на нескольких овчарок.

А вот как ты, братец, ориентируешься на местности?

Помощник ушел прокладывать след. Ванин, немного погодя, заставил Пирата обнюхать отпечатки его сапог. Ободряемый проводником, пес пересек одну аллею, другую. След он взял правильно, но от перевозбуждения чуть было не натворил ошибок.

— Хорошо, хорошо, — успокаивал его Ванин.

Пират отыскал «преступника», с остервенением набросился на его старый, вывернутый наизнанку ватник, и стал раздирать в клочья.

— Хорошо, хорошо, — радовался Федор, давая разъяренному псу кусочек мяса.