– Товарищ Нечаев? – предстал передо мной третий, высокий худощавый мужчина с седыми висками.

– Да, а что происходит?

– ЧК!

Мне показали удостоверение, на котором было отмечено: «предъявитель сего тов. Николаев Федор есть действительно помощник председателя Петродарской Уездной ЧК по борьбе с контр-рев., спекул. и прест.».

– Что у вас в руке? – Высокий чекист взял у меня холст и развернул его. – Так, так, картина!..

– Товарищ Николаев, это какая-то ошибка.

– Разберемся!

Меня толкнули в спину и повели к перекрестку Коммунальной площади и Базарной, а отнюдь не к зданию милиции.

– Куда вы меня ведете? – спросил я в недоумении.

– Не догадываетесь? – усмехнулся Николаев. – К вам домой!

Я шел, совершенно не понимая, почему мною заинтересовалась ЧК! С какой стати? Что я сделал такого, чтобы вот так, с руками за спиной, вышагивать по центру города?

Открыв свою дверь ключом, я вошел в комнату и сел на стул. Высокий чекист, встав передо мной, поставленным голосом произнес:

– Товарищ Нечаев, поступил сигнал, что вы прячете у себя часть похищенных художественных ценностей помещика Заградского. Вот мандат председателя УЧК на обыск!

Я мельком взглянул на бумагу и обхватил голову руками. Боже, что за чушь! Какие, к черту, ценности? Галимый театр абсурда!

– Приступайте! – подал команду своим спутникам суровый чекист.

Те разошлись в разные стороны с твердым настроем прошерстить все потаенные уголки. Но обыск кончился, едва начавшись. Один чекист вышел из небольшого чуланчика, держа в руках картину в золоченой раме, другой вытащил из-под кровати завернутую в бумагу статуэтку из слоновой кости!

– Этого здесь не было! – воскликнул я, вскочив со стула. – Картину и статуэтку мне подбросили!

Николаев усадил меня, достал из кармана наручники и защелкнул их на моих запястьях.

– Вы арестованы!