– Извини.

– Будьте повнимательнее, – сказал я, совсем как мой папа.

– Почему мы остановились?

– Надо подождать немного, чтобы глаза привыкли к темноте. Постарайтесь расфокусировать зрение.

– Что сделать?

– Расфокусироваться. Попробуйте немного скосить глаза.

– Скосить глаза?

– Тш-ш, просто глубоко дышите. – Я расслабил глаза и постарался ни на чем не задерживать взгляд. Папа говорил, что охотники сотни лет используют этот прием. Он хорошо работает на открытом пространстве, в лесу – похуже. Но если постараться, то боковым зрением можно заметить притаившихся животных. Сейчас мой туманный взор искал не дичь, а кое-что пострашнее: вооруженного человека, поджидающего нас в темноте.

Не увидя никакой опасности, я приложил к уху ладонь рупором и поводил головой из стороны в сторону, прислушиваясь. Заухала сова, что-то закопошилось в траве, а потом я услышал нежданный звук.

– Вертолет возвращается, – выпалил я.

– Я ничего не слышу.

– Сложите вот так руки и станете все слышать чутко, как заяц.

– Серьезно? – Президент повторил мое движение и обернулся в сторону шрама. – С ума сойти!

– Нам нельзя оставаться на месте. – Я набрал пригоршню хвои и сухих листьев, чтобы засыпать оставленные нами на земле отметины.

– И запомните, ставьте свою ногу туда же, куда ступаю я.

– А ты и вправду знаешь, куда идти? – недоверчиво спросил президент, оглядывая лес, который, наверное, для него казался стеной из одинаковых деревьев.

– Знаю.

И мы углубились в бор. Мы шли не меньше часа, все дальше уходя от вертолета, прочесывающего лес в поисках наших следов. Мы направились к вершине, где лежала секретная поляна, отмеченная папой на карте. Больше нам некуда было идти. Я знал, что завтра, когда я не вернусь из лесу, папа и его товарищи отправятся искать меня. И первым делом они пойдут туда. Наши мужчины – настоящие охотники. Они знают эти места, у них есть оружие, и это значит, что победа не обязательно будет за автоматами Хазара.

– Вам надо идти потише, ступайте осторожно, – обратился я к президенту.

– Я стараюсь.