На следующий день Капа опять появилась. Сушко не было. Его вызвал на КП командир полка. Петр только незаметно посматривал на нее. Выдерживал принципиальность.

— Не обижайся, мой мальчик, я тебе манной кашки сварю, — сказала Петру Капа, прикоснувшись к рукаву его шинели.

Он отвел свою руку за спину и не проронил ни слова. Я заметил его рыцарское поведение и посоветовал держаться твердо. Оба мы сходились на том, что Кана не проявляла заметного беспокойства по поводу близости переднего края, не говорила о войне. Она ее как бы не замечала. Это нас удивляло, но спросить ее об этом мы не решались.

Сушко возвратился поздно вечером. Осмотрел наше жилье, устройство которого мы только что закончили. Ему понравилось, и он сразу же переселился к нам. В отгороженном углу сруба, где посередине горела печка, можно было впервые за несколько месяцев снять шинель и как следует отогреться.

Переселение начальника накладывало на нас дополнительные обязанности. Кравчук распорядился топить день и ночь, чтобы наконец стало тепло.

В железной печке быстро прогорало, и поэтому приходилось все время рубить во дворе дрова и таскать их в жилье.

К тому же между нами пробежала кошка из-за Капы. Сушко большей частью молчал, хмурился, наши разговоры раздражали его, поэтому мы обрадовались его заданию проверить в ротах пулеметы и, как всегда, «на месте устранить неисправности». В мастерской оставался Анохин, который молчаливо держал нейтралитет. Он мог молчать днями и неделями. Только перед обедом, оторвавшись от разобранной винтовки или автомата, доставал свои часы и обычно произносил:

— Пора.

Это означало, что пришло время брать котелки и идти к кухне.

— Не задерживайтесь, — напутствовал Кравчук меня и Петра, — а то развезете там ремонт на неделю.

— Два дня вам, — уточнил капитан.

— Много, — пытался сократить срок Кравчук, перечисляя неотложные дела, но Сушко не изменил своего решения.

Вооружившись всем необходимым, мы вышли из мастерской.

— Мальчики, вы куда? — окликнула нас Капа.

— Далеко, — ответил я. А Петр даже не обернулся. Тогда она подхватила ведро и поравнялась с нами.

Я осторожно поинтересовался у нее о причинах переселения начальника. Она загадочно посмотрела на меня, улыбнулась, а потом сказала:

— Влетит вам от капитана за такие вопросы.

— Пойдем быстрее, — не стерпел Петр и прибавил шагу.

— Боитесь? — засмеялась Капа.

— Ничего мы не боимся.