Никифор забивал топором в мерзлую землю новые колья и крепил к ним, завалившийся от зимних ветров плетень.

Увидев наместника, Никифор прекратил работу, снял головной убор и в пояс поклонился князю. Петр предупредил его вчера, что приедут важные гости и староста собрал в своей избе наиболее искусных мастеров из Богородично и Бяхино.

Гости зашли в избу к Грузному. Она была меньше, чем у кузнеца Гордея, с земляными полами и топившейся по-черному печью. Дым от огня, горевшего в сложенном из камней открытом очаге, стелился по помещению и выходил в отверстие в верхней части бревенчатой стены. Окошек в избе не было вообще, помещение освещалась лучиной, закрепленной на расщепленной суковатой палке, воткнутой в камень с высверленной в нем дыркой.

За столом ждали его прихода трое угрюмых бородатых мужиков и одна женщина – все в серых армяках из домотканой шерсти и таких же шапках. Как выяснилось потом, женщина была старшая среди деревенских ткачих и звали ее Анфиса Быстрая.

Анфиса была маленькой, худой, но быстрой в движениях и острой на язык вдовой средних лет. Она пользовалась за свое мастерство авторитетом в округе не только среди женщин, но и среди мужчин.

Муж Анфисы погиб при осаде одного из немецких замков во время Ливонской войны, и она теперь одна растила троих детей, всех девок, что требовало много сил и быстроты в действиях. Своих дочерей Анфиса назвала в честь главных христианских добродетелей Вера, Надежда и Любовь.

Хворостинин поздоровался с крестьянами, сел рядом с ними на лавку за стол и стал рассказывать, что от них хочет. Потом Степан показал немецкую книгу, где были изображены мягкие доспехи и пояснил, что они нужны для защиты русских воинов от татарских стрел. Все с уважением слушали его долгие и немного корявые пояснения.

Когда Степан замолк, Анфиса обратилась к Хворостинину:

– Княже! У меня дед Евграф во Пскове делал такие мягкие доспехи на заказ небогатым ратникам. Они у нас тегиляями назывались. Дед из конопляной пакли крутил тугие веревки, плел из них полотнища, а потом сшивал их в запашные халаты. А моя бабка эти боевые халаты обшивала льняным полотном и простегивала толстыми нитками. Можно попробовать такие тягиляи пошить, у нас как раз непроданной пакли и льняного полотна по клетям полно лежит уже несколько лет.

Только когда мы с семьей жили в Пскове, я маленькая была и сейчас не помню точно, во сколько слоев надо вязать полотнища – кажется в три, но следует проверку провести изготовленных полотнищ на прочность.

Присутствовавшие в избе мужики недовольно зароптали. Было видно, что они завидовали знаниям и смекалке Анфисы. Особенно негодовал маленький чернявый мужичок, по имени Кузьма. Кузьма был вдовцом и жил по соседству с Анфисой один, с двумя сыновьями, пару раз сватался за мастерицу, но каждый раза получал отказ, а тут появилась возможность уесть соседку за ее гонор.

– Ишь, какая ты, прям бронных дел мастерица! – начал он задиристо. – Так и сделаешь доспехи сама, без мужиков? А как воин будет саблей рубиться в таком халате, ведь у него толстые стеганые рукава будут, которые руку с оружием даже поднять не дадут?»

– Ты, Кузьма, не злобствуй, – ответила ему строго Анфиса. – Во-первых, рукава у тягиляя делаются только до локтя и широкие, чтобы можно было в них рукой двигать, а, во-вторых, я только показать могу, как плести полотнища из веревок, поскольку работа эта тяжелая и ее могут только мужики делать.

Хворостинин остановил ненужные пререкания мастеров:

– Давай, Анфиса, командуй. Делайте прямо сейчас кусок бронного полотна из пеньковых канатов, а мы его потом испытаем.

Быстрая стала уверенно распоряжаться мужиками: кому разобрать стоявший на сеновале у Грузного тюк пакли, кому крутить из нее веревки, кому плести веревочные маты, как покажет мастерица, кому переплетать эти маты между собой.

Потом Анфиса вместе с хозяйкой дома прикрепили к полученному полотнищу сверху и снизу куски парусинной ткани и простегали нитками полученную мягкую бронь.

Все вышли на двор. Никифор прикрепил сооруженный образец брони на стене избы и вооружился луком и стрелами, оставшимися у него после службы в земском ополчении.

Пока совершалась вся эта работа, около двора старосты собралось любопытствующее население деревни.

Деревенские дети радостно бегали по двору, толкали друг друга в глубокие снежные сугробы, когда догоняли, а упав, погружались в них с головой и радостно при этом смеялись. Смеялись потому, что светило яркое солнце, а сугробы, в которые они падали, были пушисты и холодны.