После этого происшествия Малюта Скуратов стал опять нашептывать царю, что Воротынский погубил отряд опричников, а они были верными слугами царя и отличными воинами. Просто им надо было дать поместья, как земским, чтобы было с чего кормиться, а не платить малое царское жалование. Из этого довода царь должен был сделать вывод, что решение распустить военно-духовный орден было ошибочным.

– Ты говоришь, что надо было дать опричникам поместья, – начал спокойно разъяснять царь свою позицию во время одной из встреч со Скуратовым в Александровской слободе. – Так я их наделил поместьями на исконно русских землях к востоку от Западной Двины Так что сделали защищаемые тобой опричники? Во время похода на Колывань они стали грабить местных крестьян из числа эстов и латгал, которых должны были защищать, заботится о том, чтобы их земли обрабатывались и приносили доходы.

Как мне теперь править в этих землях, если их население от бесчинств опричников взбунтовалось?

Мне пришлось назначать в Ливонию подставного короля – датского герцога Магнуса, племянницу свою, Марию Владимировну замуж за него отдать.

Скуратов опять завел разговор об измене Воротынского и его воевод. Иван Васильевич в ответ на наветы своего любимца не выдержал и вспылил:

– Что ты мне все тычешь в лицо Воротынский – опричники, Воротынский – опричники! Ты сам добейся такой победы над татарами, как Воротынский со своими земскими воеводами добились. Вместе с опричными воеводами, между прочим, поскольку немалую роль в победе сыграл князь Дмитрий Хворостинин, да и в других полках были опричные воеводы.

А то ты день и ночь по подвалам пытаешь людей, которые связаны по рукам и ногам и не могут сопротивляться. Да и те опричники, которые вокруг тебя крутятся, тоже только расправы над мирными людьми творить могут.

Скуратов понял, что перегнул палку и попал под горячую руку царя, а потому попытался вывернуться так, как неоднократно делал до этого:

– Иван Васильевич, да я хоть сейчас в бой готов идти. Ты только прикажи!

– А вот и прикажу! – ответил разозлившийся на Скуратова с его нехитрыми уловками царь. – Поведешь опричный полк против шведов. Сегодня подпишу приказ о твоем назначении воеводой. Все – ступай прочь!

В конце 1572 г. сам царь повел русские войска в Ливонию. В поход выступили все свободные опричные и земские полки. Командовать этими полками должны были лучшие московские воеводы: Иван Петрович Шуйский, Дмитрий Иванович Хворостинин, Андрей Васильевич Репнин, успешно воевавшие под Молодями, брат Хворостинина Петр Иванович.

Показывать пример, как воевать другим должен был Иван Андреевич Шуйский, которого Скуратов после того, как выдал за его сына свою дочь, смог продвинуть на пост руководителя опричной Думы. Вместе с ним в войска поехали и другие известные опричники, промышлявшие более борьбой с внутренними, чем с внешними врагами: Малюта Скуратов, Василий Грязной, Михаил Безнин.

Царь взял с собой на эту войну также своих сыновей Ивана и Федора, которых хотел приучить к важнейшему государственному делу – командованию войсками на поле битвы.

Слава победителей в битве при Молодях не давала Ивану Васильевичу покоя, и он решил ее превзойти.

Начиная зимнюю военную компанию, русская армия должна была взять замок Вайссенштайн, который перекрывал все дороги, проходящие через центральную часть восточной Ливонии.

Начальник гарнизона этого замка Ганс Бой опрометчиво отправил основную часть своих солдат помочь довезти до замка две большие пушки, которые застряли в грязи, не доехав до него шесть верст. В Вайссенштайне осталось только пятьдесят шведских и немецких наемных пехотинцев, да пять сотен плохо вооруженных окрестные крестьян-эстов.

1 января 1573 года, после шести дней пальбы, русские пушкари разбили сложенные из белого известняка стены замка. Большого сопротивления от слабого гарнизона можно было не ожидать. Поэтому Скуратов, бывший воеводой царского полка, состоявшего сплошь из опричников, стал просить у царя:

– Дозволь, Иван Васильевич, показать, что опричники могут воевать не хуже земских. Сам хочу повести полк на штурм!

Царь, зная, что большой опасности атакующим при штурме не ожидается, разрешил начальнику сыскного приказа лично возглавить штурмовую колонну.

Григорий Лукьянович надел крепкие доспехи, которые нельзя было пробить пулей из пищали, такой же крепкий шлем с забралом и взобрался на своего черного коня, который тоже был покрыт от макушки до копыт броней.