— Ш-шимко, иди-ка сюда, — сказал он по-еврейски. А потом уже по-русски, — иди сюда. — А что? — спрашивает его Шимко. — Н-надо из к-коня человека сделать. — То что же? — спрашивает еще раз Шимко. — О-он не хочет идти, — отвечает товарищ Котовский». Ну, и разве вам то обидно, что на второй день из коня получилась игрушка, а не конь. Честное слово, как танцовщица, побежал. Испарина у него на теле выступила, так он бежал.

Шимко приподнимает свои толстые губы и выставляет желтые лошадиные зубы. Но глаза у него остаются неподвижные, вылинявшие, как будто пьяные.

Ша! Если хотите, Шимон может показать, как он сделает человека из этого большого стервеца, из «Забайкальца». Его только тяжело поймать, этого чертяку. Не подпускает к себе. Кусается. Лягается. Но раз уже на него накинули длинный аркан, то он уже Шимкин. Он привязывает коня к грубой колоде, ставит с восьми сторон восемь больших лбов и:

— Жарьте, парни! Тпр-р-р, стерва! Еще раз, парни, скубите! П-р-р, безбожник, по морде дерите! Т-п-р-ру, бесовская морда! Рубите его на куски, парни. П-р-ру, Забайкалец!.. Т-п-р-ру, т-п-р-р-у. Вот так! Стойте! На сегодня хватит. Завтра снова повторите то же самое…

… А потом, когда все получили коней, их испытывают на тихоньковских улицах. Кричат на коней, умоляют хотя бы сдвинуться с места. Тогда Шимон прилукский крепко и уверенно сидит в коляске, немного согнув спину, правым боком вперед. В правой руке держит вожжи (у Шимона главную роль играют вожжи), а в левой — длинный-длинный кнут и размахивает им над «Забайкальцем». Тогда он всех опережает.

Шимон не любит бить коня. Куда годится такой конь, которого надо бить. Нужно только махнуть кнутом на коня. У коня должны быть уши прижаты, как у зайца.

А ушами конь должен услышать, как машут кнутом, и сразу начать бежать. Он должен скакать через яры, через барьеры, через горы. Он должен бежать тогда, когда Шимон подбирает губы, обнажает зубы и машет кнутом. Чуть-чуть махнет…

… Шимон прилукский прохаживается между телегами, между коней. Поправляет у этого шлею, у того супонь, у того дугу. Дает советы и распоряжается, как командир. Все слушают его.

Сегодня выезжают на Бирское опытное поле. Сегодня хороший солнечный день. Сегодня Бира спокойна, и паром плавает по ней туда и назад. Целая гирлянда нагруженных телег стоят длинной лентой одна за другой. Тянутся далеко, как большая колонна большой воинской части. Телеги и солдаты на них едут на невидимый неизвестный фронт. Все взволнованные, наработавшиеся. Боятся и надеются.

Во главе колонны стоит телега Шимона. Он должен двигаться первым. Его конь идет за ним, слушается. С его конем не надо мучаться, а за его конем пойдут уже все остальные: забайкальские кони привыкли к табуну; и если только один идет впереди, то уже все следуют за ним.

Ну, хватит прохлаждаться. Надо собираться. Все на телеги. Садитесь удобно. Берите вожжи. Держите крепко кнут.

— Готово!

Шимон последним вскакивает на свою телегу. Берет вожжи и выкрикивает:

— Встань, жених, витязь, красавец-забайкалец! Отныне и навсегда я приказываю, чтобы ты назывался «Прилукский». Не «Забайкалец», а «Шимеле Прилукский».

Шимон оттопыривает толстые губы. Выставляет желтые лошадиные зубы и слегка помахивает кнутом. Стройный «Прилукский» настораживает уши, как заяц, и легко поднимает свои стальные ноги, как танцовщица. Первая телега отправляется. Потом — вторая, третья… А вот уже последняя. Колеса медленно катятся, тарахтят и скрипят каждое на свой лад. Все крепко сидят на телегах, держат в левой руке вожжи, а в правой — кнут… Все глаза обращены к «Бире». Первым сворачивает к реке Шимон, за ним все остальные. Вот уже все понемногу спускаются с пригорка и подъезжают к Бире.

Первым останавливается Шимон. За ним — второй, третий, а когда последний дергает вожжи и останавливает своего коня, он слышит, как далекодалеко разносится эхо сильного голоса:

— Дядька! Подай паро-ом!..