Да, а где же то торжественное, праздничное: «Товарищи. Дорогие товарищи. Дорогие товарищи. Принимаем вас… Вынимаем вас… Строим социализм..»? О, нет! Ни одного такого слова не слышно.

Рефоел Муляр просто кипит.

— Это пустое. Не знают подхода к массам. Хоть и из Москвы они.

Мережин говорит простые будничные слова. У него обыденный голос…«Надо завтра, сейчас взяться за работу. Лошади есть. Телеги есть. Плуги есть. Берите лошадей, телеги, плуги и работайте.»

Его сейчас разорвут. Сотня вопросов. Тысяча вопросов:

— Где они — тысяча пятьсот рублей кредита? Две с половиной сотни червонцев?

— Где коровы?

— Почему нет бараков, домов?

— Почему не дают денег, чтобы можно было поехать за семьями?

— Почему тут так долго маринуют переселенцев и не отправляют на участки?

— Почему это здесь нет городских часов, а в Меншике они есть?

— Где тот гнус?

— Но я не хочу быть в коллективе, так могу ли я быть единоличником?

— Сколько выплачивает Озет тем, кто хочет ехать домой?

… Уже десятый час вечера. Сколько еще вопросов можно задавать? Сколько угодно.

На улице прохладно. Но дождя нет. Можно развести костер, будет и свет, и тепло. Никто не мешает. Простор большой. Палатки для всех стоят рядом. Если будет тихо, то всем дадут ответ. Бира не будет мешать. Надо привыкнуть к ее шуму.

… Вопросы поделят на троих. Нет, на четверых: Финкельштейн тоже будет отвечать. Он не любит церемониться. Он режет напрямки.

Если никто из четверых не сможет ответить на вопрос, то отвечать будет пятый, Бейнфест. Его ответы таки очень приятно слушать. Он никогда не говорит сердито. Он очень хорошо ладит с переселенцами и прекрасно со всеми разговаривает. Одна только проблема: и лицо, и живот у него, как у буржуя. Но что благодушный, так даже слишком…

Теперь уже их лиц не видно. Но слышно хорошо. Хоть ухо режет: слишком уж будничные голоса у них. А Рашкес говорит немного торжественно. Так душевно, со слезой. А Брук, отвечая, говорит только на русском языке со всякими тебе грамматиками. Только «р» он произносит, как еврей из маленького местечка.

Снова без торжественных «товарищи», без «дорогие граждане» отвечают, что кредиты дадут, но не «две с половиной сотни червонцев». А на руки никому и копейки не дадут. Давать будут «натурой». Дадут лошадей, телеги, плуги. Разве только заработную плату можно будет давать наличными.