— А лорд-камергер, — мой брат по-прежнему говорил спокойно, — кузен её величества. Уверен, он захочет с ней посоветоваться. А это, вы отдадите мне, — он протянул руку за драгоценной стопкой пьес. — Недоразумение, — повторил он.

— Недоразумение, — отозвался персивант и смиренно позволил моему брату забрать бумаги. Верзила бросил костюмы. Он видел лёгкость, с которой Алан Раст разоружил близнеца, и настороженно взглянул на Ричарда Бёрбеджа, чей меч был поднят для удара. Вряд ли его заставили отступить мечи, несмотря на мастерство Раста. Я подозревал, что его убедило упоминание о лорде Хансдоне, лорде-камергере. 

— Мы уходим, — крикнул он своим приятелям.

— Но... — возмутился один из близнецов.

— Мы уходим!

Они ничего не взяли, я просто ушли, пытаясь окончательно не уронить достоинство, и я услышал стук удаляющихся копыт.

— Что за... — начал Ричард Бёрбедж и покачал головой. — Как они посмели сюда прийти? Разве они не знают, что наш покровитель — лорд Хансдон?

— Лорд Хансдон не может защитить нас от ереси, — сказал мой брат.

— Здесь нет никакой ереси! — рассердился Уилл Кемп.

— Это всё город, — устало сказал мой брат. — Театр не могут закрыть, потому что мы за пределами его юрисдикции, но могут намекнуть персивантам, что мы притон разврата.

— Я чертовски надеюсь, что так и есть, — проворчал Уилл Кемп.

— Они вернутся, — сказал Алан Раст, — если лорд Хансдон их не остановит.

— Ему это не понравится, — сказал мой брат, — но я напишу его милости.

— И сейчас же! — буркнул Уилл Кемп.

Агрессивный тон возмутил моего брата, но он кивнул. 

— Конечно, сейчас же, и кто-то должен доставить письмо.

Я надеялся, что он попросит меня, это даст мне возможность посетить особняк лорда-камергера в Блэкфрайерсе, ведь именно там работала та сероглазая девушка с игривой улыбкой. Сильвия, молча повторял я имя, Сильвия. Потом я произнес его вслух: «Сильвия».

Но брат попросил отнести письмо Джона Дюка.

И я перенесся в Эфес, чтобы сыграть Эмилию.