Муж Бранди ломал ей ребра и пальцы, ставил фингалы[138]. Она думает, что однажды он сломал ей нос, и ей его никто не лечил. Джонатан контролировал финансы, социальную и профессиональную жизнь домочадцев (они с Бранди работали вместе). У женщины не было своей машины и даже своего счета в банке. Сестра Мартины была настолько забита, что не могла принимать самостоятельные решения, не знала, как обеспечить детям безопасность. Латесса говорит, что это – худший случай домашнего насилия из всех известных ей.
И через много лет Бреша снова сбежала из дома. «И вот она уже маленькая женщина, и она пришла ко мне домой, – Мартина обращается к Грейс, – и я вижу у нее на руках следы порезов. Бреше всего четырнадцать».
Мартина говорит, что у племянницы были суицидальные наклонности, и ей требовалась медицинская помощь. Девочка сказала, что лучше умрет, чем вернется домой к отцу. «28-го июля, – продолжает Латесса, – она застрелила спящего отца его же пистолетом».
В тот день Мартина рано проснулась, выпустила собак (Сэмми, Баркли и Боско) на задний двор и заметила, что на мобильном целая куча сообщений и не отвеченных вызовов. Было 5:36 утра. Деталь, которая обязательно отложится в памяти, если пишешь много полицейских отчетов. Мартина понимала: что-то случилось, но не хотела знать, что именно. Семья всё еще не оправилась от передозировки одного из племянников Мартины; он записывал тете голосовое сообщение, и внезапно оно оборвалось. Оказалось, что парень принял дозу тяжелых наркотиков, потерял сознание и умер, захлебнувшись в собственной рвоте. Мартина тяжело переживала утрату. Они с племянником были очень близки, и у него осталось трое маленьких детей. Кажется, абсолютно каждый из членов многочисленной семьи звонил Мартине с просьбами о помощи.
Мартина запустила собак обратно, и увидела, как машина сестры подъезжает к дому. Это был знак чего-то по-настоящему ужасающего, и Латессу резко скрутил неконтролируемый, непреодолимый страх. Сестра рассказала Мартине о случившемся. Бреша застрелила своего отца.
Мартина помнит, что начала заваливаться назад, чуть не упала. Через несколько минут после того, как Латесса узнала о трагедии, зазвонил телефон. Это была Бреша. «Не говори ни слова», – предупредила Мартина, зная, что всё, что скажет племянница, может быть использовано в суде. «Ни слова, ни единого слова. Даже мое имя не произноси. Вообще не разговаривай, пока я не приеду».
И Мартина стрелой понеслась в Уоррен. К тому времени, как Латесса добралась до полицейского участка, история Бреши уже была в новостях. Вести разнеслись по всему Огайо, и к концу дня об убийстве трубили все заголовки – от
История производит настолько глубокое впечатление, что когда Мартина замолкает, кажется, ее слова словно зависают в воздухе, клубятся тяжелым паром. Все это время Грейс не сводила глаз с веснушчатого лица Латессы. И наконец голос Мартины нарушает тишину: «Так и происходит: всё это видят ваши сыновья… Вот почему я говорю: это влияет на ваших детей, держитесь подальше от Байрана… Вы должны обеспечить им безопасность. И если этого не сделаете вы, вмешаюсь я».
Грейс обещает. «Я годами терпела. С меня хватит». Она говорит, что не уходила еще и потому, что боялась убежищ, а больше ей было некуда идти. Сейчас она живет в доме одного из своих бывших; он сам ночует наверху.
«Не возвращайтесь из-за денег и еды», – говорит Мартина и обещает, что со всем этим они могут помочь.
«Если вы позвоните мне и скажете, что передумали, а я этого ожидаю, я постараюсь вас переубедить, но знайте, – я сделаю свою работу. Я позвоню в органы опеки».
Впервые за всё время разговора на лице Грейс появляется неуверенная улыбка. Она говорит Мартине, что абсолютно, на сто процентов уверена в своем решении. На этот раз она не вернется.
История племянницы и сестры Мартины всплывает в половине наших разговоров. Такая же вездесущая, как убийство соседа, она как будто всё время висит в воздухе. Латесса рассказывает, что Брешу хотели судить как взрослую, но Мартина знала, что для племянницы это станет началом конца. «Она бы превратилась в еще одну молодую чернокожую девушку, сломленную системой», – говорит Латесса. Мартина обещала Бранди, что сделает для Бреши всё, что может, всё, что в ее силах, но Бранди должна следовать ее указаниям. Латесса создала страницу на краудфандинговой платформе GoFundMe, чтобы покрыть расходы на адвоката для племянницы. Она беседовала о происшествии с прессой, с кем только могла. Хэштег #FreeKeshaNow стал символом не только расовой дискриминации в судебных и правоохранительных органах, но и лозунгом движения Black Lives Matter. В течение нескольких месяцев у Кливлендского суда и по всей Америке проходили демонстрации.
В своем интервью Vice News сестра Джонатана Талема Лоуренс сказала, что Бреша убила отца, пока тот спал и был беззащитен, а значит она – убийца. Но члены семьи Джонатона также сочли, что Бреше необходимы консультации психиатра, чтобы девушка могла справиться со «своими проблемами». Они были твердо убеждены в том, что домашнее насилие «не имело никакого отношения» к убийству, потому что Бреша застрелила отца не в разгар обостряющейся ссоры. Правозащитникам знаком этот сценарий: жертва убивает тирана, пока тот спит. Сон – то редкое время, когда абьюзер не может дать отпор. Именно в это время жертвы рукоприкладства, которые наконец нашли в себе силы противостоять обидчику, иногда убивают своих мучителей (другие убивают, пытаясь защититься во время побоев). Сейчас многие женщины по всей стране томятся в тюремных камерах, потому что истории насилия над ними суд не счел смягчающими обстоятельствами.
Суду были представлены весомые свидетельства, подтверждающие акты насилия со стороны Джонатана. В 2011 году, после избиения, из-за которого Бранди оказалась на больничной койке, женщине выдали охранный ордер. Она рассказала полиции о том, что муж угрожал убить ее и детей, если она попытается уйти, о многолетних побоях, изоляции и контроле. Женщина сказала, что была обязана разбудить мужа посреди ночи, если хотела пойти в туалет: он считал, что Бранди ему изменяет, и подозрения переросли в паранойю. После получения охранного ордера Бранди с тремя детьми переехала обратно в родительский дом – в Парму, Огайо. Эти шесть месяцев – краткий промежуток, когда Мартине и Бранди удалось пообщаться.
Через некоторое время Джонатан убедил Бранди, что всё изменится. Охранный ордер был отозван. Мартина помнит, как ее мать рыдала, когда Бранди вернулась. «Совсем недавно мы узнали об этих ужасах, о том, что он с ней делал… и мне пришлось объяснять матери, что сестре придется пройти через это еще много раз», – рассказывает Мартина. «Они всегда возвращаются». Латесса знала, что не может заставить сестру уйти от Джонатана. Бранди жила вне юрисдикции Мартины, и значит Латесса не могла по-настоящему обезопасить свою сестру, а в местном полицейском участке не было отдельного подразделения, которое занималось бы случаями домашнего насилия, или даже уполномоченного сотрудника[139] (хотя при суде работал правозащитник). Мартина поговорила с сотрудниками полицейского участка в Уоррене, представилась, рассказала о сестре, о ее истории. Полицейские обещали сделать всё, что могут: почаще наведываться к Бранди, заявлять о своем присутствии. Латесса не слишком доверяла этому обещанию, но знала, что пока сестра сама не решит уйти, помочь ей будет очень сложно. По мнению всех специалистов по домашнему насилию, с которыми я беседовала, самостоятельное решение женщины разорвать отношения – важнейший шаг к освобождению. «В течение нескольких лет после этого мы звонили в полицию, проверяли, – говорит Мартина, – но они задавали Бранди вопросы при муже. И она ничего не говорила».
Это долгосрочное негативное последствие, которое испытывают на себе люди, пережившие длительные издевательства: их мозг начинает мыслить иначе, они сосредоточены исключительно на выживании. Непрекращающиеся сигналы об опасности – реакция мозга на постоянный стресс; растет уровень кортизола, адреналина и других гормонов стресса, и это приводит к появлению огромного количества проблем со здоровьем, как на физическом, так и на психическом уровне. Диссоциация в списке самых распространенных расстройств, но спектр долгосрочных эмоциональных и физических проблем, которым подвержены жертвы хронического домашнего насилия, намного шире. У таких женщин наблюдаются долгосрочные когнитивные расстройства, проблемы с памятью, нарушение сна. Распространены рассеянность и раздражительность. Некоторые исследователи связывают множество физических недугов, включая фибромиалгию и острые проблемы с пищеварением, с застарелыми психическими травмами. Автор книги The Body Keeps the Score Бессел Ван дер Колк пишет: «Самая важная функция сачусетс, где Роберт Вайл работает детективом по домашнему насилию, согласно последним данным переписи населения Соединенных Штатов, проживает менее половины от этого числа граждан – шестнадцать тысяч жителей[140]. мозга – обеспечить выживание человека, даже в самых тяжелых условиях… страх увеличивает потребность в привязанности, даже если источник утешения одновременно оказывается и источником страданий». Ван дер Колк полагает, что хотя посттравматический стресс военных сейчас привлекает больше внимания, жертвы травм, среди которых и домашнее насилие, «вероятно, являются главной угрозой нашему национальному благосостоянию»[141].
По словам Мартины, вызовы, связанные с домашним насилием, не похожи на другие. В любой другой ситуации тебе нужно принять обращение, совершить арест, написать отчет, и, считай, дело в шляпе. «А мы, выезжая на вызов, попадаем в чей-то кошмар, – говорит Латесса, – дела о домашнем насилии отличаются от остальных… их меньше, но они предполагают гораздо большую вовлеченность». Нередко Мартина так часто общается с одной и той же потерпевшей, что они переходят на «ты». Жертвы тяжело переживают инцидент на эмоциональном уровне; кроме того, ситуация часто сопряжена с зависимостями и материальными проблемами; в каждом деле Мартина учитывает все эти факторы, когда консультирует клиентов или беседует с прокурорами. Иногда жертвы сами создают ограничения на пути правосудия. Как-то раз мы с Мартиной приехали на вызов к восемнадцатилетней девушке. В ее случае оценка рисков показала семерку (кливлендская команда подстроила вопросы Кэмпбелл под нужды своей территории, поэтому в их анкете всего одиннадцать вопросов). Не слишком высокий балл, но Мартина знает, как важно вести работу с юными жертвами насилия. Правозащитники давно предупреждают о том, что часто спираль жестокости закручивается, когда жертва еще молода – в подростковые и предподростковые годы. И вот подросток говорит Латессе, что не хочет подавать заявление. Мартина хотела лично поговорить с девушкой, попытать счастья, пусть и не получится ее переубедить. Более того, она не задавалась целью заставить потерпевшую подать на обидчика в суд. Миссия Латессы была куда проще: она хотела, чтобы хотя бы один взрослый рассказал этой девочке, что насилие – не норма.
Девушка всё еще училась в школе и жила с матерью. Брат парня девушки присутствовал при нашем разговоре. Ранее в тот же день девушка оставила Мартине голосовое сообщение, в котором в грубой форме просила Латессу не лезть не в свое дело. Но Мартина всё равно ей перезвонила и сказала, что приедет, даже если девушка не хочет доводить дело до суда.
Вскоре после нашего приезда Латесса говорит девушке: «Если твой парень тебе что-нибудь сделает, это будет мой провал, понимаешь?»