«Она всё время улыбалась и тыкала меня носом в то, что у нее теперь какой-то еще парень» – продолжает Дуг. К тому времени Эшли уже напилась, и Дуг схватил бутылку и сделал шесть или семь глубоких глотков. «Чувак, она как будто мной вертела… И я спровоцировал ее на насилие, сказал ей меня ударить, и она ударила. Я помню, как ударил ее рукой по лицу и, кажется, у нее на носу остался след… Потом она снова на меня налетела, и потом я уже и не помню, что случилось. Помню, что минут пять был сильно пьян, а потом до меня дошло, что я веду себя агрессивно, так что я вышел из комнаты, и ее бабушка влезла между нами… К тому времени я еле на ногах стоял». Дуг на секунду замолкает, а потом говорит: «И еще. Я толкнул дверь, протиснулся мимо бабки, врезал по стене, и оставил нефиговый след…»

«Протиснулся или пробился?» – спрашивает Джимми. «Пробился. Я раскидал их в дверном проеме и пробил дыру или трещину в гипроке». Потом Дуг угрожал «разукрасить рожу» тому парню, а потом вышел из квартиры Эшли. История складывается из кусочков, она линейна только отчасти. Дуг что-то вспоминает и возвращается к моменту. Бабушка Эшли была там. Дуг удержал девушку ногой перед тем, как ударить. Выйдя из квартиры, он услышал сирены в отдалении, он знал, что это за ним, и, сгорбившись, присел на край тротуара. Он «хотел выглядеть как можно более безобидным, чтобы при аресте полицейские не применили насилие». Дуг говорит, что когда полицейские приехали, они смеялись над ним, спрашивали, не гей ли он, не нужна ли ему помощь, и не расист ли он.

Вся история занимает около десяти минут. «Можно задать уточняющий вопрос?» – спрашивает Донте. Формулировка «уточняющий» нужна, чтобы участники знали, что вопрос не враждебен.

Дуг кивает. «Когда ты говоришь “удержал ее ногой”, какую позу ты имеешь в виду? Ну то есть, что именно ты сделал?»

«Я лежал в кровати, – отвечает Дуг, – и я попытался ее от себя отодвинуть. Я это сделал ногой».

«Когда я на кого-то ставлю ногу, это физическое насилие», – говорит Донте. Дуг кивает. Джимми благодарит его за честность и потирает руки. Когда Дуг сказал, что «разукрасит рожу» другого возлюбленного Эшли – это была словесная угроза, объясняет Джимми членам группы. Он обращается к Дугу: «Можно задать уточняющий вопрос? Ты обращался к Эшли как-то еще, или только по имени?»

– По-разному.

– Как именно?

– Помню, что назвал ее шлюхой, – отвечает Дуг, – и, кажется, шалавой.

– Это очень важный компонент. Такие слова». Донте присоединяется к разговору об оскорблениях: «Слушай, чувак. Чтобы мне ее избить, мне надо, чтобы она перестала быть Эшли. Она шлюха. Ее надо переименовать, сечешь?

Джимми просит Дуга вспомнить, как в тот вечер двигалось его тело. Что он делал со своими мускулами.

– Я их напрягал, – отвечает Дуг.

– А что происходило с твоим сердцем?

– Оно колотилось.

Джимми встает и спрашивает Дуга, было ли его тело расслабленным или скованным?

«Скованным».

И тогда Джимми принимает эту позу, показывает Дугу и группе, как она выглядит со стороны. Спина слегка изогнута, кулаки сжаты, лицо ожесточилось. Одно плечо чуть выставлено вперед, вес перенесен на пятки, и кажется, что Джимми готов к внезапной атаке. Атмосфера в комнате сравнительно непринужденная и спокойная, и многих парней до глубины души потрясает этот контраст; они видят, как тело передает сигнал без единого слова.

«Вот что видит она», – говорит Джимми, не меняя позы. Он воспроизводит реакцию лимбической системы тела на угрозу. Дикое животное в опасности поведет себя так же. Донте и Джимми показывают это Дугу для наглядности. Как такую позу воспримет кто-то другой? Что почувствует, глядя на этого напряженно сжимающего кулаки человека с колотящимся сердцем?

Угрозу.

Страх.